– Моцарт?! – отчего‑то обрадовался звонку главврач. – Как ты там?! Алло!.. Ты где?! – складывалось впечатление, что он на передовой во время артобстрела.

– Хм… известно где, – многозначительно ответил Моцарт, предоставив говорить патрону.

– Ясно, ясно, можешь не говорить!.. Слушай, у них там что, своих военмедов в Бурденко не хватает?.. Ты не обижайся, но я распорядился тебя не табелировать. Пусть Минобороны или Минздрав оплачивают, раз они мобилизовали тебя в срочном порядке. А мне пришлось четыре операции переносить!.. Ладно, что там у тебя?! Стреляют много?..

Моцарт почувствовал, как на лбу у него выступают капли пота и квартиру заволакивает пороховая гарь.

– Алло! Николай Борисыч! – в тон главврачу прокричал он. – Алло!.. Алло!.. Что‑то связь ни к черту!.. – И нажал на рычаг, создавая иллюзию повреждения кабеля.

В прихожей появилась невыспавшаяся Вера в пеньюаре на голое тело.

– Привет. Всем наливают?

– Привет. – Докурив, Моцарт вернулся на кухню, достал из холодильника банку пива и протянул ей.

– Что‑то случилось?

Говорить с нею о том, в чем еще до конца не разобрался сам, не хотелось.

– Эй! – Она присела на корточки, провела указательным пальцем у него перед глазами. – Эй, ты где?

– В Чечне, – серьезно ответил Моцарт и посмотрел ей в глаза. – Кто‑то позвонил Зайцеву из Минздрава или из Минобороны и сообщил, что я откомандирован в район боевых действий.

– О‑ля‑ля! Час от часу веселей. – Вера села на табуретку, достала из пачки стомиллиметровую сигарету «Мальборо». Схваченные на лету проблемы она препарировала быстро и тщательно – не столько из небогатого журналистского опыта, сколько благодаря опыту своей прошлой жизни. В прошлой жизни Вера была волчицей.

– И что все это значит? – на белом высоком лбу ее проявилась складочка мысли.

Такой Вера нравилась Моцарту больше, но именно такой он ее почти не знал: разговоры на серьезные темы их отношениями не предусматривались.

– Насколько я могу судить, у этой банды хорошие связи. Хотя о причастности к ней кого‑то из Минздрава нетрудно было догадаться: ассортимент медикаментов наводил на размышления.

– Человек, который на них работает, не хирург, – резонно заметила она. – Иначе на кой бы черт им понадобился ты.

«Или не такой хирург, – подумал про себя Моцарт. – Посмотрел бы я, как кто‑нибудь другой проделал подобное!..»

– Или другого хирурга не оказалось рядом, – сказал он вслух.

– Пойдешь в МУР?

– А где я был раньше?

– Раньше ты пил водку у Нонны и занимался со мной любовью. Если в этом есть состав преступления…

– А тебе не кажется, – перебил ее Моцарт, – что я живу До тех пор, пока молчу?.. Если они обеспечили алиби моему отсутствию через Минздрав или Минобороны, то уж в МУРе‑прокуратуре у них все схвачено и там меня давно поджидают!

Она помолчала, не найдя что возразить.

– Ладно, Вера. Забыли. Хватит об этом, хватит! – Он почувствовал раздражение от того, что не может скрыть от нее своей растерянности. – Я в самом деле ни черта не знаю, где был, кто эти люди. Дай мне немного денег на дорогу.

– Куда?

– Домой.

– Зачем?

– Переобуваться! – чмокнул ее в щеку Моцарт для порядка. – Оставь мне свои сегодняшние координаты. Так я, по крайней мере, не буду чувствовать себя в одиночестве.

Вера поняла, что всякие уговоры тщетны.