– Какой размер обуви вы носите? – успев отщелкать нужное на машинке, поинтересовался Первенцев.

– Сорок третий.

Светлые, стоптанные на внешнюю сторону туфли, извлеченные из бездонного черного пакета, оказались на столе рядом с двумя конвертами.

– Ваши?

– Мои.

– Не жмут?.. Это ведь сорок второй. Молчание.

– Зачем вам понадобились туфли Альберта Сухорукова? Вам передала их Сорокина?.. А, Першин?.. Мне скучно с вами, ей‑Богу. Вы слышите меня? Вы отказываетесь отвечать на вопрос?

– Да.

– Что «да»?

– Отказываюсь отвечать.

На стол легли развернутые веером доллары. Много. Он совсем забыл о них.

– Сколько денег вы хранили дома?

Першин стал подсчитывать в уме. Концы с концами не сходились никак, молчание затягивалось. Следователь ждал терпеливо, не отводя глаз. Неправильно названная сумма могла быть истолкована не в пользу Першина.

– Не хотите отвечать? Дома, в железной шкатулке? Ну?

– Кажется… две с половиной тысячи.

– Значит, это ваши деньги?

– Наверно. Вам виднее.

– Кажется, вы говорили, что собирались занять у Градиевской денег и для этого приехали к ней на работу? Это – располагая суммой в две с половиной тысячи долларов?.. Откуда они у вас?

– Из конверта.

– А конверт откуда?

– От пациента.

– От какого?

– Не помню. У меня их много.

– Что вы не помните? Кто дал вам две с половиной тысячи?

– Да.

– И все‑таки? От какого пациента? Кто он? Мы ведь проверим всех, Першин.

– Проверяйте.

– Послушайте. Эти деньги от пациента или из квартиры Градиевской? Вы понимаете, как это важно для вас?.. Как такой же нестандартный конверт со светонепроницаемым слоем на внутренней поверхности оказался у Градиевской, если вы ей ничего не передавали?.. В нарушение всякой мыслимой тактики допроса я вас за уши тяну, подсказываю вам! Почему вы не хотите себе помочь? Неужели непонятно, что вы таким образом покрываете убийцу своей жены? Если вы не виноваты…

– А зачем вам все это нужно? – устало перебил его Першин. – Все же так удачно сходится: я со своей любовницей Сорокиной, переобувшись в туфли ее отчима, проник в квартиру своей супруги Градиевской, пытал ее, требуя снять деньги со счета в «Лефко‑банке», а потом убил и забрал имевшуюся в наличии сумму. Затем убил свидетельницу Сорокину и спрятал труп…

– Хватит болтать!!! Я не так глуп, как вам это представляется, гражданин Першин! Сейчас меня интересует непосредственный исполнитель, а не наводка, подозревать в которой вас у меня есть все основания.

Першин подумал, что окажись он на месте следователя, он точно так же стал бы подозревать завравшегося вдовца – если не в убийстве, то в причастности к нему. Инкриминировать ему убийство было невозможно, следов в квартире Алоизии быть не могло. Но подозревать в косвенном участии Первенцев был вправе.

– Предъявите мне обвинение? – безразлично поинтересовался он.

– Да! По статье 181 УК «Заведомо ложное показание». Кроме того, я подозреваю вас в причастности к преступлению, предусмотренному статьей 102 УК «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах». В качестве меры пресечения избираю заключение под стражу. Обвинение вам будет предъявлено не позднее десяти суток. Копию постановления вы сейчас получите. Вы имеете право на защиту и обжалование моих действий в суде, согласно…

Он еще что‑то говорил, потом долго печатал на машинке постановление, уходил к прокурору и снова печатал.