|
— Там не придется прятаться, — сказал Ганшилд и уточнил поспешно: — Так уж… сильно. — Сойдем за местных? — спросил Яков. — Издали, — буркнул Ганшилд. — И если не будете раскрывать рты. Я шел за ним вторым, справа и слева тянутся громады каменных стен, окна то квадратные, то стрельчатые, а двери такие, что не всяким тараном сразу выбьешь. Еще особенность: в каждой двери по два-три отверстия на уровне груди. Как раз для стрельбы из арбалетов изнутри… Ганшилд насторожился, отчаянно замахал руками и первым прыгнул в узкую темную нишу, где когда-то стояла крупная статуя, судя по тому, что мы поместились все четверо, хоть и прижавшись друг к другу. Мимо протопали стражи, шесть человек, все в добротных, хоть и легких доспехах, а главное — идут в ногу, неслыханное дело, на материке даже королевская стража ходит вразнобой. В руках алебарды, оружие простолюдинов… — Это не городская стража, — прошептал Юрген. — Остров с кем-то воюет? — спросил я тихо у Ганшилда. — Здесь всегда так, — ответил он одними губами. — Тихо! Еще один отряд протопал через перекресток. Ганшилд подал знак, мы вышли из укрытия, он повел наискось через площадь, но на той стороне, когда снова послышался грохот подкованных сапог, схватил меня грубо за плечо и вдернул в нишу. — С ума сошли? — прошипел он. — Не слышите? Стражникам нельзя на глаза! Тем более ночью. — Вы же сказали, — напомнил я, — сойдем за местных! Он сказал злобно: — Издали. Потому что здешних знают всех и каждого!.. А ночью и местным нельзя. — Ого! — вырвалось у меня. — Ничего себе экскурсия… Что-то не нравится мне перебегать из подворотни в подворотню и в самом городе… — А вы чего хотели? Идти красиво и гордо? — Ну… что-то в этом роде. И чтоб гид лебезил и все показывал. Шестеро дюжих молодцев в стальных кирасах поверх кожаных жипонов мощно протопали мимо. И хотя за ними никто не наблюдает и не покрикивает, идут в ногу, дружно печатая шаг. Я проводил их взглядом и наконец-то ощутил, что здесь все намного серьезнее, чем казалось. Комендантский час с наступлением темноты, хотя, по словам Ганшилда, остров ни с кем не воюет, утроенная стража, что постоянно проверяет пустые улицы, какие-то все нерадостные и днем, что-то не слышал песен и плясок, обычно в городах на каждом перекрестке танцоры и фокусники… Слева потянуло трупным запахом, я повел носом. На центральной площади, как я понимаю, огороженный небольшим каменным бордюрчиком, чуть ниже колена, возвышается целых ряд каких-то странных пугал на длинных кольях. Донесся слабый стон, я присмотрелся, охнул. Луна выползла из-за туч и осветила с предельной жестокостью два десятка насаженных на колья людей. Большинство мертвых, двое уже начали разлагаться, но один слабо стонет, а когда увидел нас, шепотом попросил добить, прекратить его муки. Я потянулся за арбалетом, Ганшилд ухватил меня за руку. — Вы с ума сошли! — Никто не увидит, — ответил я. — А утром стража, — сказал он резко, — начнет прочесывать кварталы и допытываться, кто осмелился прервать его муки?. |
