|
От каменной мостовой еще несет чадом горелого бараньего жира, при закрытии лавок его остатки выплескивают прямо на землю, лунный свет блекло высвечивает вывески с указанием, где мастерская шорника, оружейника, а пекарню мы угадываем по ароматному запаху, над каменными заборами возвышаются темные платаны, под ногами рассыпаются конские каштаны… …но нигде ни звука, все как вымерло. Юрген оглядывался по сторонам разочарованно, а перехватив мой вопрошающий взгляд, пояснил виновато: — Я ж по своей невинности поверил этому гаду, что к бабам идем на этой стороне! Ганшилд буркнул: — Ваш вождь решил посмотреть не на баб, а на гору, где расположены катапульты. Забыли? — Так то сэр Ричард, — ответил за друга Якоб. — А мы по простоте и невысокому полету могли бы согласиться и просто на баб. Юрген все оглядывался, но везде мертво, наконец, звучно поскреб щетину на подбородке. — Это что же, — проговорил он в недоумении, — все закрыто, и мы так и не подеремся в таверне? Ганшилд покачал головой. — Увы. А что, это так важно? — Необходимо, — поправил Юрген с праведным возмущением, — а не просто важно! Человек не обязан жить, но плавать и драться обязан! Я в каждой таверне кому-то, да бил морду. Это дело чести. У нас не осталось ни одного не дратого мною трактира, ни одной таверны или корчмы, где бы я не… Это уже ритуал! Я спать не — могу, если пройду или проплыву мимо такого места… Это вообще не по-мужски! Ганшилд сказал с сочувствием: — Понимаю, сам такой. Но здесь именно такое проклятое место. Юрген повернулся ко мне. — Милорд! Я сказал хмуро: — Я стратег и гуманист, но что-то и мне все хотелось побить здесь хотя бы посуду. Но посуду на дорогу никто для нас не выставил, мерзавцы… Так что совсем не ндравится мне здесь что-то… Так бы и сделал на прощание какую-нибудь пакость. Будто не лорд, а говно какое. Ну лезет из меня всякое… Юрген хмыкнул: — И что бы вы сделали, милорд? — Да вот сжег бы этот город, — сказал я, — как Содом и Гоморру. Или хотя бы те катапульты на горе, чтоб не задавались ими так уж… Ганшилд сказал безнадежным голосом: — Эх, если бы это было возможно… — А почему нет? — спросил я. — Они так хорошо их упрятали повыше, что теперь наверняка охраняют из рук вон плохо. К тому же в эту часть города только по особым пропускам… Ганшилд снова буркнул с сожалением: — Это невозможно. — Островитяне, — сказал я, — многое считали невозможным, пока не прибыли эскадры Колумба, Магеллана и Кука… были в наших краях такие орлы… Что скажете, барон Юрген? Вы у нас почти Кук! Тот ответил твердо: — Милорд, вам виднее. Что скажете, то и сделаю! — Тогда подойдем ближе, — рассудил я. Место перед горой ровное, как столешница, и абсолютно пустое. Думаю, городские власти намеренно не разрешают застраивать, дабы никто не приблизился к важному объекту незамеченным ни днем ни ночью. |
