|
— Юрген, сумеешь тех, что лежат? — Обижаете, милорд… — Тогда Яков, — сказал я, — и вы, сэр Дэвид, бьете мастеров. Уточняю, лишаете их жизни. — Совсем? — уточнил Яков. — Совсем, — подтвердил я. — С трофеями и сами разберемся. — Как скажете, милорд. — Все делаете быстро, — напомнил я, — чтоб никто и рта не раскрыл! Помните, мы посреди вражеского лагеря. Яков посопел обиженно, но смолчал, в таких случаях претензии высказывают потом, а Ганшилд только кивнул и вытащил из-за пояса длинный кривой нож. — На счет три, — сказал я. — Раз… два… три! Глава 8 Мы в самом деле ринулись одновременно, но все-таки я опередил на важные доли секунды. Сидящие у костра только повернули головы в сторону неясного шума. Ослепленные ярким огнем глаза начали промаргиваться, но успели увидеть разве что блеск стальных клинков. Я развернулся и всадил острие в горло лежащего за секунду до того, как меч Юргена раскроил ему голову. — Обижаете, милорд, — снова сказал он. Он повернулся к Якову и Ганшилду, готовый помочь, но те убили спящих еще быстрее. Ганшилд сказал, задыхаясь от возбуждения: — Надо было бы оставить одного мастера… — Зачем? — спросил я. — Узнали бы состав горючей смеси… — У мастеров тоже есть гордость, — ответил я. — Закричи он, нам всем бы конец. А смесь не может быть особенно сложной… Барон Юрген, теперь от вас потребуется подвиг еще выше! Можно сказать, жертва. Вы готовы? Он вытянулся. — Слушаюсь, милорд! — Давайте вашу флягу, — велел я. Все смотрели, как я проделал крохотную дырочку в бочонке, наполнил флягу черной жидкостью и тут же плотно закупорил бочонок тряпочкой. — Это для наших алхимиков, — объяснил я. — Прозрят состав и создадут такой же… а то и лучше. Юрген крякнул, с жалостью посмотрел на флягу. — Да уж, — проворчал он, — это жертва… ну да ладно, я под вино другую заведу. — Я тебе подарю, — утешил Яков, — побольше. Я огляделся, кроме десятка бочонков, небольшие пузатые кувшинчики, что еще при первом взгляде привлекли внимание. Десятка три, из них половина из красной глины, половина из белой. Я нарочито пересчитал, все верно: семнадцать красных, семнадцать белых. И еще огромное количество лежит, зияя пустыми горлышками, вперемешку у высокого бордюра. Ганшилд, не дожидаясь команды, ринулся в остервенении резать кожаные ремни, скрепляющие катапульты, а Юрген и Яков поглядывали с обеспокоенностью, как я осторожно поднял один кувшинчик с закупоренным горлышком, потом другой, уже иного цвета. — Милорд, — произнес Юрген вопросительно. — Их тоже возьмем, — сказал я, — вроде бы догадываюсь… Яков проговорил вздрагивающим голосом: — Милорд, пора уходить… — Ты прав, — согласился я. |
