За час, который он отсутствовал, Галя успела накрыть стол, переодеться, позвать на торжество гостью, и когда Зуев появился в квартире, тётушка его обняла и расцеловала.

— Надо же, решился! А мы с Галей думали, если ты сегодня не явишься, составить группу захвата и взять тебя в твоём райцентре штурмом. Что это ты купил? Картошку? Молодец, Родя, не слушай тех дураков, которые палец о палец не ударят, чтобы помочь жене по дому.

— В продуктовом— шаром покати, — сообщил Зуев. — Но талоны я отоварил.

— Я их не всегда использую, — сказала Галя. — Меня пока клиенты уважают.

Зуев посмотрел на стол и сглотнул слюну: такого угощения ему не то чтобы пробовать, видеть не приходилось.

— Любовь да совет! — провозгласила Варвара Ильинична, чокаясь с молодыми. — Живите и не слушайте тех, кто стонет, что жить плохо. А когда в России было всем хорошо? Мы не Голландия, где людей поштучно, как гладиолусы, выращивают. У нас в народе сорняков полно, им то это не по нраву, то другое. А вы живите для себя и, бог даст, для своих детей. Горько!

Тётушка долго засиживаться не стала, попробовала всего помаленьку из того, что было на столе, и покинула молодых, прихватив после Галиных уговоров ассорти из тех блюд, за которые особенно усердно хвалила хозяйку. Зуев проводил её до дверей подъезда, вернулся в квартиру и, выпив рюмку водки и закусив, выразительно глянул в сторону спальни. Галя в ответ улыбнулась так призывно и многообещающе, что Зуев, без лишних слов, подхватил её на руки и, жадно целуя, устремился к кровати.

Следующий день они начали с того, чем закончили вечер, затем позавтракали, и Зуев, помявшись, сказал:

— Как бы я от такой жизни не разбаловался. Пойду в отдел по трудоустройству.

— Что они тебе предложат — сто рэ. Берись за кооператив.

— Я в этом деле господин дерево.

— Можно подумать, что все кооператоры умники! Надо арендовать помещение. Лучше в центре. Сходи к своим афганцам, они и чернобыльцы сейчас в городе многим крутят. Где-то у афганцев есть своя организация, вот туда и сходи. Под лежачий камень вода не потечёт.

Галя отвела сына в детсад, вернулась и показала Зуеву все документы, которые собрала, чтобы создать кооператив: вырезки из газет и журналов с правовыми актами, всякие справки, образцы заявлений в надзирающие органы. Родион за пару часов со всем познакомился и понял, что одному с этим не справиться, нужна помощь. Галя вновь напомнила ему про афганское братство.

О нём мог знать танкист Нечаев, с которым Зуев познакомился в госпитале. Поколебавшись, он нашёл в записной книжке номер телефона соратника по «Антибюрократическому центру». Нечаев был дома, и они быстро столковались, где и во сколько им встретиться.

Галя не выпустила Родиона из квартиры без придирчивого осмотра. К малиновому пиджаку она подобрала фиолетовую рубашку, а на шею Зуева, весьма его этим смутив, возложила золотую цепочку с золотым, с финифтью, крестом. Он хотел запротестовать, но, взглянув на себя в зеркало, промолчал: что-то в новом облике ему пришлось по душе. Родион, несмотря на боевое прошлое, ещё не избавился от мальчишества, и, когда ему представилась возможность вообразить себя киношным героем, он за неё ухватился.

К башне с городскими часами Зуев подкатил на такси. Нечаев уже был на месте встречи и, увидев Родиона, удивился:

— Тебя и не узнать! Прикидывался тихоней, а теперь возьми тебя за рупь двадцать, с золотой цепью и в крутом прикиде.

— Ерунда! — отмахнулся Зуев. — Потолковать бы надо. Где тут можно приземлиться?

— Это запросто, — сказал Нечаев. — Мой комбат — хозяин кафе, оно за углом.