|
После яростного вступления оркестр умолк, и теперь венгр играл один: его смычок порхал по струнам и щебетал, как птица. Поза скрипача изображала вдохновение. Однако он, как сводник, поглядывал на Люлю и рыжую девушку; у него была усталая улыбка человека, который некогда мечтал стать большим музыкантом, но вот уже сорок лет, презирая себя и других, раболепно пиликает на скрипке, увеселяя пары, соединенные деньгами; человека, который возвращается поздно ночью в свою мансарду и разогревает себе ужин на спиртовке; человека, который испытывает отеческую жалость к юной девушке и вместе с тем подлое чувство удовольствия оттого, что он помогает старику развращать ее. Сильвена Дюаль шепнула Анни Фере: - А мне нравится этот скрипач. Анни сердито ущипнула ее. Тем временем Люсьен Моблан норовил прижаться своим уродливым лбом к острому плечику девушки; касаясь губами ее пылающей гривы, он шептал: - Я повезу вас к цыганам, к настоящим цыганам, повезу, куда вы только захотите. В зале вспыхнул свет. Послышались жидкие аплодисменты, скрипач вновь изогнулся в поклоне и не поднимал головы до тех пор, пока Моблан не сунул ему в карман стофранковую кредитку. Сильвена почувствовала, что голод опять терзает ее. Моблан слегка сжал ей руку. - Видите ли, милая крошка, - проговорил он, - очень важно хорошо начать свою жизнь. Это главное. Хорошо начать, понимаете? Я начал плохо. Он немного опьянел и проникся жалостью к самому себе. - Да, да. Я рано женился, - продолжал он. - Совсем молодым. Моя жена... Можно ей рассказать, Анни? - Ну конечно, конечно можно. Сильвена благоразумна, но ведь она не дурочка. - Так вот! Моя жена была бесплодна... Совершенно бесплодна. И она вздумала объявить, будто я импотент. Наш брак был расторгнут. А Шудлер... Голос Люлю неожиданно окреп. - ...этот мерзавец Ноэль Шудлер затем женился на ней. И также стал утверждать, будто я импотент. А все дело в том, что она впоследствии подверглась операции, потому что прежде была совершенно бесплодна. - До чего все-таки люди бывают злы, - проговорила Анни проникновенным тоном. - Вот и ославили меня на всю жизнь. - Послушай, Люлю, не говори так, - вмешалась Анни. - Уж я-то во всяком случае могу опровергнуть эту ложь. Он благодарно улыбнулся ей и заявил: - Знаешь, Анни, мне очень нравится твоя подружка. Затем встал и с лукавой усмешкой проговорил: - Пойду вымою руки. Не успел он отойти от стола, как метрдотель приказал убрать недопитую бутылку и принести новую скатерть, поставить пустые пепельницы. - Ну как? - спросила Анни Фере. - До чего же омерзительный старик твой Люлю, - ответила Сильвена с удрученным видом. - Могу только еще раз повторить: омерзительный! - Не скрою, мне он тоже был противен, - сказала Анни. - Он всем нам противен. Но когда сидишь на мели, привередничать не приходится. |
