уверен, как я, это даже естественно - ведь ты  столько  тянешь  сейчас  на

себе... Но все же и ты не собираешься, я надеюсь,  кончать  самоубийством,

хотя бы потому, что ты и нас за собой потащил бы.  Итак,  давай  подумаем:

кто мы, случайно уцелевшие? Ведь  согласись,  что  это  случайность:  твои

уникальные свойства, наша почти мистическая связь с тобой...

   Меня все больше охватывает  тревога.  Мне  упорно  кажется,  что  Робер

подсмеивается надо мной. Но это же  нелепо,  кошмарно  нелепо!  Почему  он

может смеяться надо мной в такой обстановке? Это бред...

   - В конце концов могло быть иначе, - продолжает Робер. - Допустим,  что

налицо не загадочная  телепатическая  связь,  а  вполне  реальное,  хорошо

оборудованное противоатомное убежище. Конечно, такая штука  стоит  бешеных

денег.  Но  вдруг  ты  нашел  клад,  получил  наследство  от  неизвестного

родственника - американского миллионера или что-нибудь еще в этом роде.  И

мы все, вполне естественно, пользуемся твоим гостеприимством...

   - Боже, насколько это было бы проще и легче! - вздыхаю я.

   -  Почему  же?  -  возражает  Робер.  -  Запасы   кислорода,   воды   и

продовольствия наверняка лимитировали бы нас куда  строже  и  точнее,  чем

твоя загадочная  и  практически  неисчерпаемая  сила.  Я  могу,  например,

предполагать, что ты относишься ко мне совсем иначе, чем к Констанс или  к

детям, твой мозг работает для меня на каких-то иных волнах, и  я  вряд  ли

забираю энергию,  предназначенную  для  них.  А  воздух  и  еда  для  всех

одинаковы, и я бы, пожалуй, не решился...

   - Ах, Робер, ничего я не знаю и не понимаю! - с отчаянием говорю  я.  -

Может быть, ты и прав... Но я так боюсь, что от одного этого страха с  ума

сойти можно... а сходить с ума мне ведь нельзя, и  поэтому  я  еще  больше

боюсь... очень боюсь, что не выдержу. Если ты что-нибудь знаешь, Робер, не

мучай меня, помоги!

   - Что же я могу знать? - очень серьезно отвечает Робер,  не  спуская  с

меня взгляда. - Но поверь моей интуиции, мы дотянем, мы  выживем!  Ты  мне

веришь?

   - Верю... - И я чувствую, что мне действительно верится. - Верю, потому

что я с тобой... ты же знаешь...

   - Ну, это ты все вверх ногами ставишь... Но пусть так, если тебе  легче

со мной, то я очень рад...

   Робер  явно  взволнован  и  смущен.  Странно:  его  на  сантименты   не

подденешь, да и слишком привык он к тому, что я вечно цепляюсь за него.

   - Ладно, - помолчав, говорит Робер. - Давай все же пофилософствуем: что

нам еще остается, верно? Так вот, давай сравним наше теперешнее  положение

с той ситуацией в лагере. Ну, ты знаешь, что  я  имею  в  виду:  когда  ты

больше суток не спал и непрерывно напрягал волю, чтобы видеть,  слышать  и

внушать свою волю. Тебе было тяжело, разве нет?  Физически  куда  тяжелее,

чем сейчас: ты был страшно истощен, измучен, и вдобавок  тебя  избил  этот

скот Вернер...

   Ничего тут не поделаешь - вот уже случилось самое страшное,  что  могло

случиться и со мной и с человечеством, а я все-таки вздрагиваю  от  ужаса,

вспоминая лагерь.