Мой юный двойник беспечно переворачивает газетный лист. Война на пороге, а

он ничего не видит.

   Карикатура - Муссолини и Гитлер обняли земной шар, и Гитлер уже целится

флажком со  свастикой  в  Мемель.  Мемель  должен  вернуться  к  Германии.

Немецкие военные корабли в бухте Клайпеды. Лаваль заигрывает с  Муссолини.

Упражнения  отрядов  противогазовой  обороны  в  Лондоне.  В  Германии  15

сентября принят закон о защите германской крови и германской чести.  Члены

общества "Французская солидарность", вооруженные дубинками и револьверами,

нападают на евреев. Еще карикатура - Гитлер салютует у могилы Неизвестного

немецкого солдата, а Геринг шепчет ему: "Осторожнее, Адольф!  А  вдруг  он

был еврей?"

   Политики, видимо, понимают, что все  это  значит.  Вот  перепечатка  из

"Дейли геральд": "Каждый  сторонник  мира  надеется,  что  не  понадобится

прибегать к силе для защиты мира и права. Но если мы хотим сохранить право

и мир, то все страны должны показать, что для этого они  готовы  в  случае

надобности применить силу. Допускать какие-либо послабления в этом  пункте

- значит отдать человечество в руки безумцев и поджигателей войны".

   Да, все это звучит прекрасно; только Англия  и  Франция  думали-думали,

торговались-торговались да и отдали Муссолини Абиссинию, а потом  погубили

Испанию, потом вздыхали, глядя, как Гитлер глотает Австрию,  потом  отдали

ему в добычу Чехословакию, а когда спохватились, было уже поздно.

   А я весело смеюсь и говорю Валери:

   - Смотри, девочка, в  Брюссель  на  выставку  прибыли  двадцать  восемь

королев красоты! Будут избирать мисс Universum.

   Валери садится ко мне на колени, и мы рассматриваем королев - белокурых

и  темноволосых,   большеглазых,   длинноногих,   загадочно   и   беспечно

улыбающихся; мы находим, что некоторые из них попросту дурнушки. Потом  мы

советуемся, когда пойти в Театр де Пари на новую пьесу Саша  Гитри  "Когда

мы играем комедию", хохочем над рекламой мыла "Пальмолив": "Купите сегодня

же три куска мыла "Пальмолив"... Я всегда буду верна "Пальмоливу".

   - Я всегда буду верна Клоду! - заявляет Валери и звонко чмокает меня  в

ухо. - Смотри-ка, до чего симпатичный пляж в Сен-Жан де Люс!  Хочу  вот  в

такую полосатую палатку. И чтобы плавать до одурения! На волнах!  Мы  туда

поедем будущим летом, да?

   Мы не поехали в Сен-Жан де Люс ни следующим  летом,  ни  потом.  В  мае

тридцать шестого года мы славно побродили  по  Пиренеям,  на  другое  лето

отправились в Бретань... Так я и не был в Сен-Жан де Люс, а  жаль...  даже

сейчас жаль.

   Пушистые волосы Валери щекочут мне щеки, ее дыхание смешивается с моим.

Какая она прохладная, легкая, гибкая, какое счастье сидеть вот так,  держа

ее на коленях, и говорить о чем угодно!  О  том,  что  Жюля  Лядумега  зря

исключили  из  Федерации  атлетизма  -   подумаешь,   получил   плату   за

выступления, так это называется "торговать своими достоинствами"! - о том,

что хорошо бы пойти на гастроли  Жозефины  Бэкер,  но  билеты  нам  не  по

карману, а впрочем, бог с ней, с Жозефиной  Бэкер,  и  почему  бы  нам  не

купить загадочный артсель - живой камень, обладающий физико-химическими  и

магнетическими свойствами? "Каждый может иметь талисман всего за  1  франк

50 сантимов марками!" Вот и мы будем иметь  талисман,  почему  бы  и  нет?

Потом мы сходимся на том, что Морис Шевалье великолепен, и что  хорошо  бы

поехать еще в Виши, и что это,  конечно,  жуть,  когда  целая  куча  голых

женщин на сцене, как в "Альказаре".