Никогда еще пожарная команда не являлась так быстро на выручку. Дело в том, что на этот раз ей почти не пришлось перемещаться, так как главная ея квартира находилась тут-же, в заднем флигеле гостинаго двора. Пожарная команда состояла из двух рот: машинной, действовавшей трубами, и рабочей, с баграми, топорами и лестницами. Половина каждой роты была навербована из ромовиков, а другая из врагов рома, что вполне согласовалось с тогдашвим нравственным и политическим распределением партий на Даусоновой пристани. В казармах дежурило достаточное число врагов рома, для того, чтобы привести в действие насос и придвинуть лестницы к стенам горевшаго здания. Через каких-нибудь две минуты пожарная команда успела уже облечься в красныя рубашки и медные шлемы (она никогда не совершала оффициальных подвигов в неоффициальных костюмах). В то время, когда ромовики хлынули сквозь длинный ряд окон верхняго этажа на крышу веранды гостинаго двора, избавители были уже наготове встретить их могучей струею воды, которая смыла нескольких несчастливцев с крыши и чуть не утопила остальных. Вода представлялась всетаки лучше огня, а потому ромовики продолжали выливаться непрерывными потоками на крышу сквозь окна большого зала, где происходила сходка. Их продолжали безпощадно окачивать водою до тех пор, пока зал не опустел совсем. Тогда пожарные поднялись туда и затопили его таким количеством воды, которым можно было бы потушить в сорок раз большее количество огня, чем имелось там в наличности. Известно, что пожарным командам в американских провинциальных городах редко лишь представляется возможность проявить свою деятельность. Немудрено поэтому, что если выпадет благоприятный случай, то они пользуются им уже на совесть. Благоразумные и разсудительные обыватели таких провинциальных городов страхуют поэтому свои дома не столько от огня, сколько от повреждений, которыя могут быть нанесены пожарными командами.

ГЛАВА XII

«Что такое мужество? — Это способность сопротивляться страху и одерживать над ним верх, а вовсе не безстрашие. Храбрость делает честь только тому, кто в глубине души немножко трусит. В противном случае совершенно ошибочно применять такой почетный эпитет. Возьмем, например, блоху. Если бы неведение страха было равнозначущим мужеству, то она без сомнения оказалась бы храбрейшею из всех тварей Божиих. Находитесь вы в спящем, или же бодрствующем состоянии, безстрашная блоха нападает на вас, не обращая внимания на то, что вы своим обемом и силою превосходите ее востолько же раз во сколько соединенныя человеческия армии]превосходят могущество грудного младенца. Блоха денно и нощно живет под угрозою смерти, которая может обрушиться на нее со всех сторон, а между тем это мужественное создание путешествует но вашему телу также безбоязненно, как человек, прогуливающийся по улицам города, которому за тысячу лет перед тем угрожало землетрясение. Когда мы говорим про Клейва, Нельсона и Путнэма, „не знавших, что такое страх, мы должны присоединить к ним блоху и даже поставить ее во главе этих героев“.

К десяти часам вечера, в пятницу, судья Дрисколль лежал уже в постели и спал сном праведника. На другой день утром он, еще до разсвета, проснулся и отправился на рыбную ловлю со своим приятелем Пемброком Говардом. Оба они провели раннюю свою молодость в Виргинии, когда этот штат считался еще главным и самым влиятельным во всей Северо-Американской республике. Говоря про тогдашнюю Виргинию, они все еще присоединяли к ней, с чувством гордости и любящей благоговейной привязанности, прилагательное «старая». За каждым переселенцем из старой Виргинии признавалось в Миссурийском штате известнаго рода преимущество, делавшее его аристократом, если только он мог доказать что происходит сверх того от первых старовиргинских поселенцев.