|
Ну, так вот я и стояла, выглядывая из темнаго окна на поляну, освещенную месяцем. Вижу, что прямо подо мною стоит один из близнецов и ругается, не то чтобы очень сильно, но так себе, потихоньку. Это был как раз смуглый Луиджи, а ругался он от того, что пуля попала ему в плечо. Возле него возился доктор Клэйполь, которому помогал Вильсон-Мякинная Голова. Старик-судья Дрисколль и Пем Говард стояли маленько подальше и ждали, пока у них опять все будет налажено. В самом деле они скоро управились и скомандовали опять стрелять. «Бац, бац!» раздалось опять из обоих пистолетов, и близнец потиньку сказал: «Ух»! — потому, значит, что пуля на этот раз попала ему в руку, задев ее только вскользь, так как я слышала, она ударилась потом в бревно под самым окном. Потом они выстрелили еще по разу и близнец опять проговорил: ух! Я потихоньку вскрикнула на этот раз тоже, так как пуля, как оцарапавшая ему скулу, пролетела как раз мимо моего лица, которое было высунуто из окна, и ободрала мне кончик носа. Если бы я высунулась на вершок дальше, она отстрелила бы мне весь нос и я осталась бы изуродованной. Вот эта самая пуля. Я ее разыскала.
— И неужели вы, мамаша, стояли все время там у окна? — Странный вопрос! Понятно, что я стояла и смотрела. Разве я могла поступить иначе? Ведь не каждый же день удается видеть поединок. — Да вы сами были как раз на линии выстрелов? Неужели вы не боялись? Роксана презрительно усмехнулась. — Чего же мне было бояться? Я веду свой род от Смита и Покагонты, которые не боялись не только пуль, но и вообще ничего в свете. — Могу сказать, что в таком случае им очень везло, потому что здраваго смысла у них, наверное, уже не хватало. Я, на вашем месте, тоже не решился бы стоять у окна. — Никто тебя и не подозревает в такой решимости! — Ну, а кто-нибудь кроме того был тоже ранен? — Да, все были мы ранены, кроме близнеца-блондина, доктора и секундантов. Впрочем, судья остался почти невредим. Мякинноголовый Вильсон говорит, что пуля срезала старику только локон волос. — Ах, чорт бы его побрал! — подумал про себя Том. — Как близка была возможность выпутаться раз на всегда из денежных неприятностей и вдруг дело не выгорело из-за того только, что подлый итальянец промахнулся на какой-нибудь дюйм. Теперь я очень побаиваюсь, что старик, чего добраго узнает еще под конец, кто я такой, и продаст меня какому-нибудь скупщику негров. Он не задумается тогда ни на минутку сбыть меня с рук в низовыя плантации. — Затем Том присовокупил уже вслух совершенно серьезным тоном: — Знаешь ли, матушка, что над нами стряслась не шуточная беда? Роксана вздрогнула и у нея от страха даже дух захватило. — Послушай, дитятко, зачем ты так внезапно говоришь мне такия страшныя вещи? Я чувствую себя теперь так, как если бы меня хватили обухом по голове. Что же у вас там случилось? — Случилась одна такая вещь, о которой я не хотел сперва вам разсказывать. В виду моего отказа от поединка он опять разорвал завещание и… Роксана побледнела как смерть и проговорила: «Ну, теперь для тебя все кончено, — кончено навсегда. Пришел! видно, наш конец. Нам с тобой остается теперь лишь умереть с голоду»… — Обождите же немножко, мамаша, и дослушайте то, что я вам хочу сказать! Поймите, что старик, решившись стреляться сам с этим итальянцем, сообразил должно быть, что его могут убить и что ему пожалуй не удастся тогда простить меня больше в этой жизни. Поэтому он снова написал завещание. Я видел это завещание и остался им совершенно доволен. Однако же… — Слава Богу, мы тогда ведь опять спасены! Не понимаю только, зачем ты меня до такой степени испугал, разсказывая такие ужасы? — Погодите же, мамаша, говорят вам, и дайте мне кончить! Тех мелочей, которыми мне удалось здесь поживиться, не хватит на погашение и половины моего долга. |
