Раз как-то в субботу, констэбль Блэк встретился на улице с Мякинноголовым Вильсоном. Том Дрисколль примкнул к ним своевременно для того, чтобы завязать интересный общий разговор. Обратившись к Блэку, он сказал:

— Вы, Блэк, как будто не совсем хорошо выглядите. Вас сильно угнетает какое-то горе. Неужели у вас что-нибудь не ладится по сыскной части? Сколько мне известно, вы пользуетесь заслуженной репутацией очень недурного сыщика. Кажется, ведь я не ошибаюсь?

Блэку было очень приятно слышать такой комплимент, что немедленно же и выразилось на его лице, но когда Том присовокупил: «По крайней мере для провинциальнаго полисмэна»! — приятное ошущение сменилось как раз противоположным чувством, выразившимся не только на лице, но также и в голосе.

— Да, сударь, я действительно заслужил себе репутацию не хуже, чем у кого-либо другого из моих сослуживцев в столице, или же в провинции.

— Извините пожалуйста, я вовсе не хотел сказать вам что-либо оскорбительное. Я имел в виду только осведомиться у вас о старухе, обокравшей весь город, знаете, той самой сгорбленной старухе, которую вы собирались немедленно же изловить. Я был заранее убежден, что вам это удастся, так как всем известно, что у сыщиков нет привычки хвастаться попустому. И так надеюсь, что вы изловили эту старуху?

— Провалиться бы ей в тар-тарары!

— Как, неужели вы хотите этим сказать, что ей удалось от вас ускользнуть?

— Да, она от меня увернулась. Еслиб вообще было возможно ее изловить, она очутилася бы непременно в моих руках, но это оказалось немыслимым, и я убежден, что никто из моих сослуживцев, находясь на моем месте не смог бы ее изловить.

— Очень и очень жалею об этом, именно в виду моего расположения к вам. Чего добраго, может ведь распространиться слух о том, что полицейский сыщик выразил заранее такую уверенность в успехе, а затем…

— Напрасно вы обо мне безпокоитесь. Смею уверить вас также, что и городу нет ни малейшей надобности тревожиться: она от меня не уйдет… Утешьтесь, я уже напал на ея след и заручился такими данными, что…

— И прекрасно! Теперь вам следовало бы также заручиться каким-нибудь старым опытным сыщиком из Сен-Луи, который помог бы разяснить, что именно означают эти данныя и куда ведет разысканный вами след. Тогда…

— Я ни в чьей помощи не нуждаюсь, так как обладаю и сам достаточной опытностью. Старуха будет в моих руках до истечения… ну, скажем хоть до истечения месяца. Готов чем угодно в этом поклясться.

Том заметил ему безпечным тоном:

— Что жь, это было бы, пожалуй, недурно! Я нахожу только, что если ваша старушка действительно такая дряхлая, как это утверждают, то, чего добраго, она умрет раньше, чем вы успеете заполучить ее в свои руки. Пожилым людям редко ведь случается дожить до того времени пока осторожный профессиональный сыщик соберет против них надлежащия улики. Обыкновенно они успевают опочить на кладбище прежде чем он успеет выследить их окончательно.

Флегматичное лицо Блэка покраснело на этот раз от нанесеннаго Томом оскорбления. Прежде чем сыщик успел, однако, придумать надлежащее возражение, молодой человек обернулся уже к Вильсону и спросил с самым благодушнейшим спокойствием в манерах и в голосе:

— Каково идут ваши дела, Мякинная Голова? Кому именно выплачена награда?

Вильсона слегка передернуло, так как он увидел, что наступил теперь его черед служить мишенью для остроумия Тома Дрисколля.

— Какую такую награду? — переспросил он.

— Даже не одну, а целых две: одну за вора, а другую за кинжал.