Вильсон ответил не без некотораго колебания, свидетельсевовйвшаго, что это было ему не особенно приятно:

— Да, да, вспомнил!.. Представьте себе, до сих пор никто еще не являлся их требовать.

Том прикинулся очень удивленным и спросил:

— Скажите на милость, неужели?

Вильсон возразил с легким раздражением в голосе:

— Ну да, никто не явился, но вам-то до этого какое дело?

— Ровнехонько никакого. Я думал только, что вам пришла в голову новая остроумная мысль и что вы изобрели новый способ, долженствующий произвести радикальный переворот в избитой и совершенно недействительной системе наших профессиональных сыщиков. — С этими словами он обернулся к Блэку, обрадовавшемуся, что другой попал теперь вместо него на сковороду:

Блэк, при вас ведь, кажется, он намекал, что с вашей стороны незачем даже и хлопотать о поимке старухе? — продолжал молодой человек.

— Могу показать под присягой, что г-н Вильсон утверждал, будто не пройдет и трех суток, как в его руках очутятся и вор, и кинжал! — подтвердил сыщик. — Чтобы мне провалиться на этом месте, если он ровнехонько за неделю перед тем не уверял в этом самым категорическим образом. Я говорил ему тогда, что никакой вор не решится пойти с кинжалом к закладчику или же к ювелиру и точно также не осмелится послать к ним кого-нибудь из своих приятелей, зная, что закладчик или ювелир могут подцепить разом обе награды, передав и его и кинжал в руки правосудия. Я думаю теперь, что мои соображения были как нельзя более правильными.

— Вы бы переменили свое мнение, если бы знали полностью весь мой проект, а не одну только его часть! — обявил Вильсон с горячностью, свидетельствовавшей, что он начинает сердиться.

— Ну, что же! — задумчиво заметил сыщик. — Не зная вашего проекта полностью я всетаки был того мнения, что из него проку не выйдет. До сих пор оказывается, повидимому, что я был прав.

— Поживем увидим. Быть может, дело еще и выгорит. Во всяком случае ваша система не оказалась покамест нисколько успешнее моей.

За невозможностью подыскать настоящее возражение, констэбль с недовольным видом откашлялся и пробурчал что то сквозь зубы.

После того как Вильсон сообщил своим гостям часть своего проекта, Том пытался в течение нескольких дней угадать остальную его часть, но эти попытки не увенчались успехом. Тогда ему пришло в голову обратиться к Роксане, которую он, в глубине души, признавал гораздо сметливее собственной его особы. Придумав соответственную вымышленную обстановку, он предложил этот казус на обсуждение мамаше. Немного подумав, она постановила свой приговор. Том немедленно же решил, что его мамаша разгадала суть дела. Ему желательно было, однако, вполне убедиться в этом а потому, не спуская глаз с Вильсона, он вдумчиво заметил:

— Мякинная Голова! Вы не дурак, что, впрочем, обнаружилось лишь недавно. В чем бы ни заключался ваш проект, он, без сомнения, не лишен здраваго смысла, хотя Блэк с этим и не соглашается. Я не намерен просить, чтобы вы раскрыли перед нами свои карты, и позволю себе только сделать предположение, которое может послужить исходною точкой для моих собственных соображений, которыя кажутся мне фактически верными. С меня довольно будет и этого. Вы предложили две награды, в пятьсот долларов каждая: одну за кинжал, а другую за вора. Допустим теперь, что о первой из них обявлено в газетах, тогда как о второй сообщено лишь частными письмами ювелирам и закладчикам. В таком случае…

Блэк хлопнул себя по бедру и воскликнул:

— Клянусь всеми чертями, что он отгадал придуманную вами ловушку, Мякинная Голова! Понятное дело, что это не могло придти всякому дурню в голову, так даже и я сам сперва не сообразил, чтобы можно было бы выкинуть такую штуку.