— Этакая ведь, подумаешь, проклятая проповедь! Неужели её нельзя было отложить до завтра?

Прикрыв монеты-искусительницы книжкой, она вышла из кабинета, не дотронувшись до них. Монеты эти достались в добычу другому члену кухонной корпорации. Роксана принесла эту жертву из чувства религиознаго приличия. Она считала необходимым поступить таким образом на другой день после того, как проповедник обявил ее очищенной от грехов, но вовсе не намеревалась возводить подобную добросовестность в принципе. Рокси надеялась, что недельки через две благочестие ея угомонится и она станет опять вполне разсудительною негритянкой. Если к тому времени парочка долларов окажется опять в безпризорном состоянии, ее не замедлят прибрать к рукам, и Роксана знала, кто именно это сделает.

Позволительно ли было назвать Рокси дурною женщиной? Стояла ли она в нравственном своем развитии ниже общаго уровня своей расы? Нет, все вообще негры ведут борьбу за существование при несправедливых и крайне невыгодных для себя условиях. Они не считают поэтому грехом попользоваться чем-нибудь от своего противника, находящагося в более счастливой обстановке, но ограничиваются лишь мелкими кражами, воздерживаясь от сколько-нибудь крупных похищений. При каждом удобном случае негр охотно стянет что-нибудь сестное из чулана, — украдет медный наперсток, кусов воску, мешочек наждаку, бумажку иголок, серебряную ложку, банковый билет стоимостью в один доллар, платок, кофточку, рубашку, или какую-нибудь другую вещицу небольшой стоимости. Негры не усматривают в таких репрессалиях никакого греха, а потому способны идти в церковь с добычею в кармане, и молиться там громогласно, самым искренним образом. Коптильню на одной ферме приходилось замыкать несколькими большущими замками, так как даже сам диакон цветной методистской церкви оказывался не в силах противостоять окороку ветчины, если Провидение показывало ему таковый во сне или же наяву, когда окорок этот висел одиноко, томясь ожиданием любящей души, способной унести его с собою. Между тем, тот же самый диакон, ни за какия коврижки не согласился бы стибрить два окорока, разумеется, в одну и ту же ночь. Подобным же образом в морозныя ночи добросердечный негр, вышедший на добычу, способен разогреть конец доски и подсунуть его под холодныя лапки какой-либо из кур, расположившихся переночевать на дереве. Сонная курица с удовольствием пересядет на теплую доску, изявляя нежным клохтанием сердечную свою благодарность Провидению. Негр, в свою очередь, препроводит ее сперва в мешок, а потом к себе в желудок, в полном убеждении, что если он стибрит такие пустяки от человека, ежедневно лишающаго его столь безценнаго сокровища, как человеческая свобода, то не учинит этим такого греха, который Господь Бог поставил бы ему в вину в день Страшнаго Суда.

— Назовите же мне вора!

Перси Дрисколл в четвертый раз уже говорил это все тем же суровым тоном. Не получая ответа, он разразился угрозой:

— Я даю вам всего лишь минуту сроку. Если по истечении ея вы не сознаетесь в краже, то я продам вас всех четырех и притом в низовья Миссисипи.

Такая кара была бы равносильна препровождению всех четырех невольников в ад. Для каждаго миссурийскаго негра это представлялось совершенно несомненным. Рокси отшатнулась назад и румянец сразу сбежал с ея лица. Остальные трое рабов сразу упали на колени, словно подстреленные. Слезы брызнули у них из глаз, они подняли с умоляющим видом руки кверху и тотчас же ответили в один голос:

— Виноват!

— Виновата!

— Виноват! — Сжалься над нами хозяин! Помилуй, Господи, нас, бедных негров!

— Ну, ладно! — сказал хозяин, укладывая часы себе в карман.