Взяв другую стеклянную пластинку, Том воскликнул:

— Здесь помечено, что это пластинка моей старушки Рокси! Неужели вы собираетесь украсить королевские дворцы отпечатками негритянских лап? Судя по числу, которым помечена пластинка, мне было тогда всего лишь семь месяцев, и Роксана кормила грудью одновременно и меня, и своего собственнаго негритенка. Отчего же, однако, отпечаток ея большого пальца перерезан такою прямою чертою? Чем вы это обясните?

С этими словами Том подал стеклянную пластинку Вильсону.

— Тут нет ничего удивительнаго, — угрюмо возразил адвокат — Это просто-на-просто след какой нибудь царапины. Такие казусы случаются с пластинками сплошь и рядом.

Он равнодушно взял поданную ему пластинку и поднес ее к лампе.

Внезапно вся кровь отхлынула у него от лица, руки затряслись и он вытаращил глаза на эту пластинку. Выражение у них было такое же страшное и безжизненное, как если бы это были глаза мертвеца.

— Боже мой, что же такое с вами случилось, Вильсон? — вскричал Том. — Ужь не собираетесь ли вы упасть в обморок?

Он побежал за стаканом воды и подал его адвокату, но Вильсон, содрогаясь, отстранил его от себя прочь. Грудь его тяжело поднималась и опускалась, а голова покачивалась взад и вперед с такою же странною неустойчивостью, как еслиб ее ошеломили здоровенным ударом дубины. Собравшись немножко с силами, Вильсон обяснил:

— Я, кажется, поступлю благоразумнее, если лягу в постель. Сегодня я слишком переутомился, да и вообще за последние дни работал уже слишком много.

— В таком случае я от вас уйду и не буду вам мешать спать. Доброй ночи, дружище! — сказал Том.

Он не мог, однако, удержаться от того, чтобы не подпустить Вильсону на прощанье еще шпилечку, и добавил:

— Не принимайте своей неудачи так близко в сердцу. Нельзя же ведь выигрывать каждое дело без исключения. Наверное и вам удастся со временем кого-либо повесить.

Адвокат, тотчас же по его уходе, пробормотал сквозь зубы:

— А всетаки я искренно жалею, что мне придется начать именно с тебя, хотя ты на самом деле презренный и подлый пес.

Подкрепив себя доброю рюмкою водки, он снова принялся за работу. Он не стал сравнивать свежие отпечатки пальцев, по нечаянности оставленные Томом за несколько минут перед тем на стеклянной пластинке Роксаны, с копиями отпечатков, оставшихся на рукояти кинжала. Для его опытнаго глаза это оказывалось совершенно излишним. Он занялся теперь совершенно иным вопросом, прерывая себя от времени до времени сдержанными восклицаниями:

— Каким идиотом оказывался я и в самом деле до сих пор! Мне во что бы то ни стало хотелось разыскать девушку. Возможность для мужчины переодеться в женское платье для меня даже не представлялась.

Разыскав прежде всего пластинку с отпечатками пальцев Тома в двенадцатилетнем возрасте, Вильсон отложил ее в сторону. Затем он нашел отпечатки младенческих пальцев семимесячнаго Тома, и добавил к этим двум пластинкам еще третью, на которой Том, лишь за несколько минут перед тем, безсознательно оставил отпечатки своих пальцев.

— Ну, теперь у меня имеется целая серия этих отпечатков! — сказал с довольным видом адвокат, усаживаясь, чтоб осмотреть означенные отпечатки и порадоваться на них.

Радость его оказалась, однако, непродолжительною. Он долго глядел на три стеклянныя пластинки, лежавшия рядом и приводившия его, казалось, в величайшее недоумение.