|
-- Войдите сюда, -- сказал я, отворяя дверь, -- я доложу о вас милорду. -- Вы очень любезны, мистер, мистер... как бишь вас! -- сказал полковник. Медленно поднялся я наверх, в залу, где были вес трое -- милорд в своем кресле, миссис Генри за вышиваньем у окна, а мистер Генри расхаживал в дальнем конце залы (как это вошло у него в привычку); посредине был стол, накрытый для ужина. Я вкратце сообщил им то, что мне было поручено. Милорд откинулся на спинку кресла. Миссис Генри вскочила с места да так и застыла. Они с мужем переглянулись через всю комнату, и что это был у нее за странный, вызывающий взгляд, и как они оба при этом побледнели! Потом мистер Генри обернулся ко мне, ничего не сказал, а только сделал знак рукою. Но этого было достаточно, и я спустился вниз к полковнику. Когда мы с ним поднялись, я увидел, что те трое не сдвинулись с места. Я уверен, что они не обменялись ни словом. -- Милорд Дэррисдир, не так ли? -- сказал полковник с поклоном, и милорд поклонился ему в ответ. -- А это, по всей вероятности, наследник титула, владетель Баллантрэ? -- продолжал полковник. -- Я никогда не принимал этого имени, -- сказал мистер Генри. -- Генри Дьюри к вашим услугам. Потом полковник обратился к миссис Генри, приложив шляпу к сердцу и кланяясь с изысканнейшей вежливостью: -- Не может быть сомнения, что в вашем лице я приветствую обворожительную мисс Алисой, о которой я столько наслышан. Супруги снова обменялись взглядом. -- Я миссис Генри Дьюри, -- сказала она, -- но до замужества меня звали Алисой Грэм. Тогда заговорил милорд. -- Я старый человек, полковник, -- сказал он, -- и притом слаб здоровьем. Не томите нас. Вы к нам с вестями о... -- Он запнулся, но потом произнес сорвавшимся голосом: -- О моем сыне? -- Мой дорогой сэр, я отвечу вам прямо, как подобает солдату, -- сказал полковник. -- Да, о нем. Милорд протянул дрожащую руку; он как бы давал знак, но поторопиться или обождать -- этого мы понять не могли. Наконец он едва выговорил: -- И с добрыми? -- С наилучшими, какие только могут быть! -- вскричал полковник. -- Потому что мой добрый друг и превосходный товарищ в настоящее время обретается в прекрасном городе Париже и, насколько я могу судить о его привычках, едет сейчас в своем портшезе [14] на какой-нибудь званый обед... Клянусь богом, леди дурно! Миссис Генри в самом деле смертельно побледнела и опустилась на подоконник. Но когда мистер Генри сделал движение, чтобы поспешить к ней на помощь, она выпрямилась, вся задрожав. -- Ничего! -- сказала она побелевшими губами. Мистер Генри остановился, и лицо его передернулось гримасой гнева. |
