Лымарь ничего этого не знал. Он лишь удивлялся, встретившись с

подобными влаголюбивыми растениями, да злился, что дальше проехать нельзя.

   Пирогу пришлось привязать к одному из стволов.

   Вскоре после этого рассвело.

   Желто-зеленая мутная вода уходила из леса - вновь начался отлив.

Обнажались многочисленные корни, - каждое из деревьев стояло на

причудливых искореженных подставках. Мощные ветви тянулись вверх, чтобы

там сплестись с другими, подобными им, в непроницаемый зеленый шатер.

   Взошло солнце. И вдруг где-то далеко в чаще зазвучал чей-то басовитый

тоскливый голос:

   "Ху-уу... хо-оо... ху-уу..."

   К нему присоединился визгливый и надоедливый:

   "Ху-ут, ху-ут, ут, ут, вит, вит!.." - и совсем тоненький и звонкий:

   "Хей-хей-хей!.."

   Лымарь вздрогнул: что это?

   Держа пистолет наготове, он прыгнул с лодки на клочок, казалось,

совершенно сухой земли... и погрузился в топкий ил почти до пояса. С

трудом вырвавшись из ила, он решил пробираться по веткам.

   С дерева на дерево, - так он продвигался все дальше и дальше от берега,

вернее от границы мангровых зарослей. Почва становилась все суше, на ней

начали появляться следы животных.

   Наконец мангровый лес окончился. За небольшой полянкой, вдоль которой

текла полноводная неширокая река, начинались джунгли.

   "Ху-уу... Хо-оо... Ху-уу..." - вновь очень близко послышалась надоевшая

тоскливая песнь.

   Спрятавшись за стволом дерева, Лымарь изучал полянку, ожидая появления

какого-нибудь диковинного зверя. Нигде ничего не было видно, - лишь на

ветвях высокого, опутанного лианами дерева сидело несколько больших черных

обезьян.

   Лымарь сделал неосторожное движение, и обезьяны мигом исчезли в

зарослях.

   Оборвалась их нестройная утренняя песня.

   Осторожно ощупывая почву ногой, Михаил двинулся к реке. Переплыть ее не

составило бы труда, - он так и хотел сделать. Но едва он влез в воду, как

выскочил оттуда, словно ошпаренный. На отмели, метрах в пяти от него,

лежал большой серо-зеленый крокодил

                                   Глава 8

   Неожиданная встреча

   - Я мог бы растоптать вас, как насекомое. Сломать, как былинку. По

капле выдавить жизнь из вашего тела... Но я не сделаю этого. Я прощаю вас

и предоставляю вам возможность свободно работать. Вы лишь потеряете

возможность любоваться экзотикой и будете дышать не гнилым удушливым

воздухом, а чистым, профильтрованным. Короче говоря, в наказание я заключу

вас в лабораторию на три года. А затем - катитесь ко всем чертям! За

каждый день этого заключения вы получите тройную плату. Знайте: вы будете

работать.

   Будете!.. Наибольшим злом для вас станет запрещение пользоваться

интегратором... Смотрите же - не гневите меня. Все... Смит, проводите

мистера Петерсона.

   Джек Петерсон слушал Харвуда молча, тупо глядя под ноги. Его ничто не

волновало, ничто не беспокоило... Удивительная апатия, охватившая его

после неудачного покушения на босса, приглушила порывы и надежды..

Заключение - пусть так. Лишь бы оставили в покое.

   Безразличный взгляд Петерсона скользнул по черным кассетам с

фотокопиями рукописи немца Вагнера.