Большая часть этого обширнаго дела, все эти сотни людей и карет, тысяча мул и лошадей находились в руках некоего Бен Голлидэй, а на западе так ровно половина принадлежала ему. Мне вспомнился один случай во время путешествия по Палестине, весьма подходящий к моему разсказу и потому передаю его так, как он записан в моей памятной книжке.

Без сомнения, всякий слышал о Бен Голлидэй, человеке с большою энергией, который содержал почту и возил в своих каретах пассажиров по континенту с неимоверной быстротой: две тысячи миль в 15 с половиною дней, с часами в руках! Но содержание этого отрывка не разсказ о Бен Голлидэй, но о молодом человеке из Нью-иорка, по имени Джэк, который путешествовал вместе с нашим маленьким обществом богомольцев на Святыя места (и который три года тому назад ездил в Калифорнию в почтовых каретах мистера Голлидэй и, как видно, твердо их помнил так же, как и личность самого хозяина). Ему было 19 лет. Джэк был хороший малый, добрый и всегда благонамеренный; он получил образование в Нью-иорке и хотя знал очень много полезных вещей, но по Священному Писанию был слаб до того, что все разсказы о Библии были для него тайною, никогда прежде не касавшеюся его девственных ушей.

К нашем обществе находился и пожилой господин, тоже богомолец, который как раз в этом отношении был противоположностью Джэку, он чуть ли не наизусть знал Св. Писание и был поклонником его. Он изображал ходячую энциклопедию, мы охотно слушали его разсказы, и он охотно нам их передавал. Никакая местность, чем либо известная, от Башен до Виѳлеема, не оставалась им на замеченной, и на всякую из них был у него готовый разсказ. Однажды, когда мы находились недалеко от развалин иерихона, он воскликнул:- «Джэк, видите ли вы ряд гор вон там, дальше, оне граничат с долиною иордана? Это горы Моавския, Джэк! Подумайте только об этом, милый мой, мы видим в действительности горы Моавския, известныя в Св. Писании! Мы стоим лицом к лицу с этими знаменитыми скалами и вершинами и, кто знает (он понизил голос от волнения), глаза наши, может быть, в эту самую минуту устремлены как раз на то место, где находится таинственная могила Моисея! Подумайте об этом, Джэк!»

— Моисей, да кто же он?

— Моисей кто? Джэк, как вам не стыдно спрашивать такия вещи, вам должно быть совестно, что вы такой преступный невежда. Как, Моисей, великий вождь, воитель, поэт и законодатель древних израильтян! Слушайте, Джэк, от этого самаго места, где мы находимся, до Египта простирается огромная пустыня, три тысячи миль в протяжении, и через эту пустыню, этот великий человек провел детей Израиля, руководя ими с непреложной разсудительностью в продолжение сорока лет в этих песчаных степях, где постоянныя препятствия, горы и скалы затрудняли путь и, наконец, привел их здоровыми и живыми на это самое место, где мы теперь стоим; отсюда они вошли в Обетованную землю, воспевая и хваля Всевышняго! Вникните, Джэк, какое чудо совершил этот человек! Понимаете ли вы это?

— Сорок лет, и только три тысячи миль? Пфу, Бен Голлидэй провез бы их в тридцать шесть часов.

Джэк не хотел сказать ничего дурного, он никак не понимал всего неблагоговейнаго и неуважительнаго смысла своих речей. Итак, никто не стал его бранить, разве только такия личности, которыя безпощадно относятся к необдуманным ошибкам молодости.

На пятый день мы прибыли в полдень на «Переезд южной Платты», иначе называемой «Жюлесбург» или «Оверлэнд-Сити», четыреста семьдесят миль от Сент-Жозефа, причудливее, оригинальнее и удивительнее этого пограничнаго города наши глаза никогда не видывали.

ГЛАВА VII

Странно казалось нам видеть город после долгаго пребывания нашего в глубоком, спокойном, почти безжизненном и бездомном одиночестве! Мы ввалились на улицы, полныя суеты, и чувствовали себя как бы людьми, упавшими с другой планеты и внезапно проснувшимися тут.