Мы весело катили дальше и в скором времени на самой верхушке (хотя все оне в продолжение получасовой езды были для нас верхушками, стоящими под одним уровнем) мы подехали к ключу, который разделялся на два источника, воды их направлялись в две противоположныя стороны. Один из этих источников, как говорил кондуктор, протекал на запад в Калифорнский залив к Тихому океану, пробегая сотни и даже тысячи миль по необитаемым степям. Он говорил, что другой источник, выходя из снеговых вершин, направлялся на восток, делая столь же длинное путешествие, и мы знали, что со временем успеем позабыть о существовании этой реченки, а она, все неутомимо продолжая свое течение вниз по горам и долинам, мало-по-малу соединится с широким Миссури, потом продолжить свое направление через неизвестныя равнины, степи и никем не посещаемыя дикия страны; после чего вновь покажется между обмелевшими деревьями и песчаными отмелями, чтобы вступить в Миссиссипи, слегка обмыв пристань Сент-Луис, пойдет далее, проходя снова по мелям и по скалистым ущельям, по нескончаемым цепям бездонных и обширных извилин, по лесам, по таинственным дорожкам, опять по мелям, окаймленным широким пространством блестящаго сахарнаго тростника, через Новый Орлеан, снова через цепи и наклоны, чтобы, наконец, усталой, взволнованной, перенеся и горе и радости, броситься в залив и успокоиться в тропическом море, где без всякаго сожаления никогда более не вспомнит о своих снеговых вершинах.

Я сорвал листочек и бросил его в реку, мысленно посылая привет своим друзьям на родине, но без марки он был верно где-то задержан.

На вершине мы обогнали большой обоз переселенцев, усталых мужчин и женщин и изнуренных овец и коров. В печальном и запыленном наезднике во главе этой экспедиции я узнал Джона. Меньше всего я мог ожидать встретить его на вершине Скалистых Гор, за тысячу миль от дома. Мы были однокашники и много лет дружили, но мальчишеская выходка с моей стороны порвала эту дружбу, и она уже более; никогда не возобновлялась. А дело было так. Я имел обыкновение посещать иногда одного знакомаго редактора, комната котораго была в третьем этаже, окнами на улицу. Однажды редактор дал мне арбуз, который я тотчас же росположился уничтожить, но, посмотрев нечаянно в окно, увидал Джона, стоящаго под самым окном, и у меня явилось непреодолимое желание бросить ему этот арбуз на голову, что я и сделал. Я не был в выигрыше, потому что арбуз мой пропал, а Джон не простил мне этой шутки, и мы, прекратив всякое сношение, разстались с ним, и теперь вдруг встретились при таких обстоятельствах.

Мы тотчас же узнали друг друга и горячо обнялись, как будто никогда и тени никакой ссоры не было между нами. Всякая вражда исчезла, и одного того, что мы встретились на чужой стороне так далеко от дома, было достаточно, чтобы мы забыли все неприятности и разстались опять с теплым чувством друг к другу, пожелав обоюдно скораго свидания и счастливаго пути.

Мы поднимались томительными часами по склонам Скалистых Гор, теперь же мы спускались, и спускались довольно быстро.

Мы оставили за собою горы Винд-Ривер Маунтэнз (Wind River Mountains) и Онта Маунтэнз (Unta Mountains) и ехали все время красивою местностью, где часто белелись скелеты мулов и быков, следы бывшаго когда-то здесь переселения, а местами виднелись положенные камни и деревянные обрубки, которые, по словам кучера, обозначали место упокоения более драгоценных останков. Это было одно из самых уединенных мест для могил! Страна кайота и ворона, иначе сказать, страна тоски и полнаго одиночества. В сырую, темную ночь эти разбросанные скелеты зловеще блестели, как будто степь была усыпана слабым светом звезд; происходило это от содержания фосфора в костях. Но никакия ученыя обяснения не в состоянии удержать человека от чувства содрогания, когда он близко проезжает мимо таинственных огней и знает, что они исходят из скелета.

В полночь пошел дождь, и я никогда ничего не видел подобнаго, впрочем, и видеть не мог, потому что было совсем темно.