Я снова занялся кухнею и как только мы кончили завтрак, мы вошли в лодку и опять поплыли вдоль берега и плыли около трех миль, а потом причалили. Местность тут нам понравилась, мы решили присвоить себе около трех сот акров и на дереве для памяти сделали отметки. Лес был сосновый, частый и густой, вышина деревьев доходила до ста футов, одно дерево к одному. Необходимо было огородить наши владения, а то мы не могли бы ими пользоваться; надо было срезать деревья в нескольких местах и сваливать их так, чтобы образовать вокруг ограду (с широчайшими промежутками, разумеется). Каждый из нас срубил по три дерева и нашел, что работа эта настолько ужасна и тяжела, что решено было положиться на срубленныя деревья, если они сберегут нашу собственность, то отлично; если же нет, то Бог с нею, не стоило мучаться до смерти, чтобы спасти несколько лишних акров земли. На другой день, мы вернулись, чтобы строить дом — дом был необходим, чтобы удержать землю за собою. Мы порешили выстроить прочный деревянный дом и этим возбудить зависть бригады, но не успели мы срубить и обтесать первое бревно, как нам показалась безполезною такая образцовая работа, и мы остановились на том, что дом будет сделан из жердей. Однакоже, два деревца, срубленных и обтесанных, привели нас к тому заключению, что и скромнее материал удовлетворит казенныя требования, и потому решено дом построить из прутьев. Весь следующий день мы посвятили этой работе, но она, между болтовней и частым отдыхом, шла медленно, и к средине дня у нас было сделано такое маленькое возвышеньице, что, когда один уходил срезать прутья, другому надо было оставаться, а то легко можно было не найти нашей постройки, которая имела сильное фамильное сходство с окружающей растительностью.

Но мы были ею довольны.

Теперь мы землевладельцы, надлежащим образом захватившие собственность и огражденные законом, потому мы решили переехать и сделать резиденцию нашу в наших владениях и, насколько возможно будет, наслаждаться безграничной самостоятельностью.

На другой день, поздно, после хорошаго и продолжительнаго отдыха, мы отчалили от стоянки бригады, захватив с собою провизии и кухонныя принадлежности, лучше сказать, мы взяли взаймы, и как раз к ночи причалили к нашей собственной пристани.

ГЛАВА XXIII

Если была жизнь счастливее той, которую мы вели в лесной местности в продолжение двух или трех недель, то это была жизнь, про которую мне не случалось читать или лично испытать. Мы не видали человеческаго образа в течение этого времени, не слыхали никаких звуков, кроме шума ветра и волн, шелеста сосны и изредка раскатов отдаленной грозы или грохота падения лавины. Лес вокруг нас был частый и прохладный, небо над нами было чисто и безоблачно, солнце сияло ярко, широкое озеро перед нами было то гладко и спокойно, то волнисто, темно и бурливо, смотря по настроению природы, и окружающия горы, покрытыя лесами, с кое-где встречающимися земляными обвалами, пещерами и долинами, на вершинах своих блестели снегом и составляли прекрасную раму для общей картины. Вид повсюду был очаровательный и волшебный; глаза ни днем, ни ночью, ни в тихую, ни в бурную погоду, не уставали им любоваться — и любовались бы постоянно, если бы не нуждались в отдохновении.

Мы спали на песке, на самом берегу озера, между двумя глыбами, защищающими нас от ночного ветра. Нам не надо было никаких наркотических средств для усыпления. С первыми лучами восходящаго солнца мы были всегда на ногах и, чтобы умерить избыток наших сил, мы предавались физическим упражнением, т. е. Джонни предавался, а я держал его шляпу.