После громкаго взрыва и разлетания вверх на воздух камней и дыму, мы снова возвращались и находили самое ничтожное количество этого упорнаго кварца, разброшеннаго по сторонам, и больше ничего. Неделя такого мучения была для меня достаточна, я отказался. Клэгет и Олифант последовали моему примеру. Шахта наша была глубиною всего на двенадцать футов. Мы решили лучше взяться за тоннель.

Сошли вниз по скату горы и принялись за работу; через неделю оказалось, что мы прорыли тоннель такой неважной глубины, что можно было скрыть там, может быть, бочку небольшого размера, вследствие чего решили, что залежи нам достичь скоро не придется, разве только, прокопав около девяти сот футов. Я опять отказался, а товарищи сделали тоже, но днем позднее. Тут мы пришли к убеждению, что тоннель нам ни на что не нужен, а нужна нам уже разработанная руда, в этой же местности таких не было.

Решено было бросить «Монарха» на время.

Народ, однако, все пребывал и восторженно отзывался о рудах Гумбольдта; подпав под общее настроение, мы только и мечтали, как бы приобресть побольше «футов». Мы опять занялись изысканиями, опять предявляли свои права, писали заявления и давали скалам громкия названия; спекулировали своими «футами», обменивая их на «футы» другого заявителя; одним словом, в короткое время мы сделались собственниками и в «Грэй Мгле», в «Колумбиане», в «Бранч Млите», в «Мариа Джэне», в «Юниверсе», в «Рут-Хог-о-Дай», в «Самсоне и Далиле», в «Трезброр Трове», в «Голконде», в «Султане», в «Бумрэнге», в «Грэт Республике», в «Грэнд Моголе», и еще в пятидесяти других рудах, которыя никогда не видали ни лопаты, ни заступа. Каждый из нас имел не менее тридцати тысяч футов в «самых богатейших рудах на земном шаре», как гласила восторженно молва, а между тем мы были в долгу у мясника. Мы все от восторга, от надежды на будущия блага, от нервнаго возбуждения пьянели и с ума сходили, и презрительно относились к тем, кто не знал о наших громадных, миллионных делах, кредит же наш у лавочника был плох.

Это был своего рода замечательно странный фазис жизни, он равнялся нищенству; никто ничего не делал, никто не копал, не разрабатывал никаких руд, не занимался заводами или изысканиями, доходов не было никаких и денег едва ли существовало достаточно, чтобы купить кусочек земли где-нибудь в западных селениях, а между тем, все имели вид миллионеров. Целыя партии изыскателей с утра покидали города и только поздно ночью возвращались обратно, нагруженныя образчиками скал. У каждаго карманы были битком набиты ими, пол в его жилище был завален этими кусками и все полки на стенах были обставлены ими по ранжиру.

ГЛАВА XXX

Я часто встречал людей, которые владели от одного до тридцати тысяч «футов» в неразработанных рудах и которые твердо верили, что в короткое время каждый фут возвысится от пятидесяти до тысячи долларов, а сами в то время не имели даже и двадцати пяти долларов в кармане. Каждый, кто встречался с нами, непременно нес с собою образчики и восхвалял свою руду и если только подвертывался удобный случай, он непременно затащит вас куда-нибудь в угол и начнет предлагать, как бы делая вам одолжение, купить у него несколько «футов» в «Голден Эдже» или в «Сарра Джэне» или где-нибудь еще в другом месте, и все это для того, чтобы добыть немного на пропитание, как это вы догадываетесь потом по ходу разговора. Он вас упрашивает не выдавать его и никому не сообщать, что предлагал такую разорительную для него продажу, и если он это делает, то собственно из одной симпатии к вам.