После ужина мы пошли гулять и зашли посмотреть на небольшой лагерь индейцев, расположившийся по соседству. Индейцы были все чем-то озабочены, спешили укладывать свои вещи, чтобы скорее покинуть место. Трудно было понять, что они говорили на ломаном английском языке, но, наконец, с помощью разных жестов мы сообразили, что, по их мнению, в скором времени надо ожидать большого наводнения. Погода стояла великолепная и время года было не дождливое. Глубина этой ничтожной реченки была не более одного фута, ну, может быть, два, ширина ручья походила на ширину какого-нибудь задняго переулка в селении, а берега были едва выше человеческой головы. Спрашивается, откуда надо было ожидать наводнения. Поговорив немного об этом, мы решили, что это была какая-нибудь хитрость со стороны индейцев и что, вероятно, у них была более веская причина, чтобы так спешить, а не боязнь наводнения, особенно в такое замечательно сухое время.

В семь часов вечера мы поднялись во второй этаж, чтобы лечь спать; по обыкновению, не раздеваясь легли все трое в одну кровать, потому что места было мало: пол, стулья и прочее, все было занято, и всетаки еще не хватало места для всех приезжих. Через час времени мы были разбужены какою-то тревогою; соскочив с постели, мы проворно прошли между рядами спящих и храпевших на полу погонщиков и подошли к передним окнам этой длинной комнаты. Нашим глазам представилось странное зрелище, освещенное луною.

Вода в известной реченке Карсон поднялась до самых берегов и сильно шумела и пенилась, быстрым и стремительным течением уносила разный хлам, бревна, хворост и тому подобный мусор. Углубление почвы в одном месте, обозначающее прежнее русло реки, быстро наполнялось и в нескольких местах вода начинала выступать из берегов. Люди суетились и бегали взад и вперед, подводя скот и пододвигая фуры близко к дому, так как возвышенное место, на котором он находился, простиралось спереди не более как на тридцать футов, а за домом — на сто. Около самаго русла реки стояла маленькая досчатая конюшня и в ней находились наши лошади. Пока мы смотрели у этого места, на наших глазах вода прибывала так быстро, что в несколько минут образовался целый поток, шумящий и мало-по-малу захватывающий все строение. Тут мы поняли, что это не шутка, а действительно опасное наводнение и не только вода затопляла маленькую досчатую конюшню, но и угрожала оверлэндским постройкам, стоящим около реки; вода выступила из берегов и волнами подмывала фундаменты и подходила к ближайшему большому сеновалу. Мы выбежали и присоединились к взволнованной толпе и к испуганным животным. Вошли по колено в воде в досчатую конюшню, отвязали лошадей и когда отводили их, вода подступила нам уже по пояс, так быстро возвышалась она. Толпа вся кинулась к сеновалу и начала валить громадные тюки прессованнаго сена и катить их вверх по возвышению, направляя их к дому. Между тем люди заметили, что нигде не находили Ойэнс, почтоваго кучера; человек, ищущий его, отправился в брод к большим конюшням, где, разыскав его спящим на кровати, разбудил и почти вплавь вернулся обратно. Ойэнс был пьян и продолжал спать, но это не длилось долго, минуты через две, когда он повернулся в кровати, рука его повисла и коснулась холодной воды! Она дошла уже до самаго матраца! Ойэнс вскочил, стоя в воде выше пояса и не прошло и четверти часа, как все каменное здание из необожженных кирпичей растаяло, как сахар, и под конец рухнуло и в миг было смыто.

В одиннадцать часов ночи от маленькой конюшни виднелась только крыша, а наша гостинница стояла на острове, посреди океана. Все видимое пространство было залито водою и красиво освещалось лунным светом. Мы вспомнили об индейцах, они оказались настоящими пророками, но как могли они это предвидеть, осталось для меня тайной.

Нам пришлось закупоренными просидеть в обществе этой странной шайки людей восемь дней и восемь ночей. Весь день они пьянствовали, ругались и играли в карты, а иногда для разнообразия поднимали и драку.