Хозяин ответил, что платит десять долларов в неделю и находит, что сумма эта весьма хорошая. Сколько же мне нужно?

Я сказал, что четыреста тысяч долларов в месяц, при готовых харчах и что это еще умеренно сказано, в виду тяжелаго времени.

Я был немедленно уволен. Однако, и теперь, когда вспоминаю те дни и всю необычайно тяжелую работу, сделанную мною на этой мельнице, я только сожалею, что не просил у него семисот тысяч жалованья.

Скоро после этого я помешался, как и многие другие, на таинственной и чудесной «цементной руде» и готов был воспользоваться каким бы то ни было случаем, чтоб только отыскать ее.

ГЛАВА XXXVII

Предполагалось, что где-то в окрестностях Моно озера или Моно Лэка находилась чудесная цементная руда Уайтмэна. По временам распространялся слух, что Уайтмэн, переодетый, тайно проехал в глухую ночь через Эсмеральду, — это известие всех волновало до крайности, предполагали, что он, вероятно, направился к своей секретной руде, и находили, что теперь именно время, когда можно было проследить его. Несколько часов после разсвета все лошади, мулы и ослы в окрестности были куплены, наняты или украдены, и половина населения отправлялась в горы, чтоб не пропустить следов Уайтмэна. Но Уайтмэн, как бы без цели, бродил по горам и ущельям несколько дней под-ряд, а тем временем истощалась провизия и необходимо было вернуться домой. Я помню, однажды при мне в одиннадцать часов ночи прошел слух, что Уайтмэн только-что проехал; через два часа улицы, до тех пор почти пустынныя, наполнились народом и животными. Каждый желал удержать секрет и только позволял себе на ухо передавать соседу, что Уайтмэн проехал и, гораздо раньше разсвета — заметьте, в середине зимы — стан покидался и все население уходило в погоню за Уайтмэном.

Предание гласило, что когда-то, в самом начале эмиграции, более двадцати лет тому назад, трое братьев, молодых немцев, спаслись от нападения индейцев в степях и бродили в пустыне, избегая все тропинки и дороги, а шли просто по направлению к западу, в надежде дойти до Калифорнии прежде, чем умереть с голоду или от изнеможения. Однажды, в одном ущелье горы, сели они отдохнуть, один из них заметил жилу цемента, пробегавшую вдоль почвы и наполоненную кусками тусклаго желтаго металла. Они поняли, что это было золото и что тут достаточно одного дня, чтоб приобресть целое состояние. Жила была в окружности в мостовую тумбу и две трети ея были чистое золото. Каждый фунт этого замечательнаго цемента стоил не менее двухсот фунтов. Братья как могли, так и нагрузились этим цементом, каждый взял по двадцати пяти фунтов, потом замели всякий след к жиле, сделали грубый план местности и отметили главныя межи в окрестности и снова направили свой путь к западу. Но с тех пор невзгоды посыпались на них. Во время пути один из братьев упал и сломал себе ногу, остальные, присужденные продолжать свой путь, оставили его умирать в пустыне. Второй изнемог от голода и усталости, отказался от всего и прилег ожидании смерти, и только через две или три недели третий, после разных испытаний и невероятных лишений, достиг поселения Калифорнии, но, изнуренный и больной, потерял разсудок от всех страданий. Он побросал весь свой цемент, исключая нескольких кусков, но и этих было достаточно, чтобы свести с ума все общество. Ничего не могло убедить его указать дорогу в эту местность, очевидно, страна цемента ему была невыносима. Он считал себя счастливейшим человеком, что мог работать из-за жалованья в одной ферме; однако, он передал Уайтмэну свой план, описал место, как мог, и этим перенес проклятие на этого джентльмэна, потому что, когда я случайно увидал мистера Уайтмэна на Эсмеральде, он уже двенадцать или тринадцать лет разыскивал цементную руду и при этом испытал многое: и голод, и жажду, нищету и болезнь. Одни говорили, что он давно нашел руду, другие же говорили обратное. Я видел кусок этого цемента, он был величиною с мой кулак и был весьма соблазнителен, цемент этот был дан Уайтмэну молодым немцем.