– Но дело то не только в этом, – продолжил свою мысль Давыдыч. – Главное, нашему человеку невыгодно шевелить мозгами. У нас же равенство! Умный ты, глупый – все одно будешь получать столько, сколько тебе государство определило. Есть у нас в автоколонне механик Гришка Лапин: такие штуки придумывает – закачаешься! Я ему сто раз говорил: «Возьми патент!» А он только смеется: «Делать мне нечего – годами по чиновникам бегать!» Что ему с того патента? Медаль на грудь? Денег то приличных ему все равно никто не заплати!.

Жека согласно кивнул:

– Все верно… Я слышал, что директора заводов как огня боятся изобретателей. Из за них надо оборудование переделывать, персонал переучивать. А план кто выполнять будет? Начальству же не будущие прибыли, а план дорог.

– Вот поэтому и отстаем, что работаем по старинке: на голом энтузиазме да из страха перед тюрьмой, – невесело проговорил Давыдыч. – А мир то уж давно поменялся: сейчас те живут богато, кто постоянно что то изобретает и внедряет. Впрочем, недолго нам осталось трепыхаться то…

– Почему? – насторожился Жека.

– Мне тут один знающий человек по секрету сказал: цены на сырье стремительно падают.

– И что?

– А то! Как думаешь, за счет чего мы еще худо бедно держимся на плаву? Полезные ископаемые за границу продаем: нефть, газ и тому подобное. И без этих денег мы жить не в состоянии. Уже сейчас в магазинах ничего не достать, а дальше только хуже будет. Так что, если можешь, делай заначки – пригодится.

Дабы не искушать советских людей буржуйскими товарами, командировочных дальнобойщикам давали до обидного мало. А про то, чтобы поменять советские деньги на марки, даже речи идти не могло: рубли за границей совершенно не котировались.

Жека бродил по финским универмагам и чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Глаза разбегались, руки тряслись, хотелось всего, много и сразу.

Однако он подметил, что его коллеги не особо страдают от отсутствия наличности. Каждый из них что то прикупал домой: шмотье, продукты, игрушки…

Оказалось, что советские дальнобойщики давно уже приспособились возить в Финляндию контрабандную водку и выручать за нее валюту. Спрос был бесперебойный: в финских магазинах алкоголь стоил в несколько раз дороже.

Правда, в последнее время добывать спиртное стало труднее. Партия взяла курс на беспощадную борьбу с пьянством и алкоголизмом: цены поднялись, половину винзаводов позакрывали. У магазинов выстраивались дикие очереди, мимо которых было опасно проходить: в момент открытия толпа нередко заносила прохожих внутрь.

Но дальнобойщики быстро нашли решение проблемы: за пару импортных колготок любая зав винным отделом выдавала им через черный ход все что угодно. Так что вскоре контрабандный бизнес вновь заработал как часы.

Водку прятали в прицепах, днищах контейнеров и даже в топливных баках. Советские таможенники по старой, длящейся много лет дружбе не особо досматривали водил, а вот финны зверствовали вовсю: пойманным с поличным безжалостно закрывали въездную визу.

У Давыдыча был свой секрет ремесла: у пассажирского сиденья его МАЗа стояла пара очень неновых и очень нечистых кирзовых сапог, заткнутых грязными портянками. Бутылки с водкой размещались прямо в них. И ни разу никто из брезгливых финнов так и не рискнул дотронуться до этой пакости.

Со второго рейса в Финляндию Жека тоже принялся обогащаться. В Москве его познакомили с неким народным умельцем, который смастерил для него небольшой, но вместительный тайничок. Причем все было сделано настолько хитро, что его совершенно нельзя было обнаружить ни по звуку, ни по замерам.

Сбыт приобретенных за границей шмоток взяла на себя Марика Седых, и вскоре их с Жекой прибыли достигли небывалых высот.

– Во буржуи! – ворчал на них Миша Степанов.