Но на этот раз упоминание о Димке только разозлило Анжелику.

– Вчера письмо прислал, – процедила она. – Его уже приняли в комсомол. А он ведь младше меня на три месяца! Дуракам всегда везет!

– А больше он ничего не написал? – напряженно спросила Роза. Димка был одним из многочисленных пунктиков, по поводу которых она страшно завидовала своей подруге.

Анжелика достала из кармана сложенный листочек:

– На, читай!

Роза быстро пробежалась глазами. Письмо было в высшей степени романтичное: в нем встречались такие слова, как «Я тебя всегда вспоминаю», «Целую в щечку» и «Твой Дима».

– Ему просто хочется иметь девушку в Москве, – сказала Анжелика, сморкаясь в носовой платок. – Потом будет на каждом углу хвастать: «А у меня есть девчонка, которая меня любит. Она в Москве живет! У нее есть магнитофон, телеигра, цветной телевизор и другие вещи! А она, представьте себе, навсегда в меня влюблена! Вот!»

– А мне Вадик сказал, что, когда я вырасту, мы с ним поженимся, – поспешно сообщила Роза.

Анжелика хотела заявить, что Вадик еще сто раз передумает, но тут дверь открылась и в туалет вошла пионервожатая Лена:

– Ага, вот вы где! Прогуливаем, стало быть?

«Сейчас еще одно замечание запишет!» – в ужасе подумала Анжелика.

Но оказалось, что Лене было глубоко наплевать на школьную дисциплину.

– Капустина, у меня к тебе дело есть, – сказала она серьезно. – Я собираюсь провести в нашем клубе диспут насчет международного положения. К нам придет настоящий американский студент: он говорит по русски. А ты приведи папу. Он ведь у тебя журналист международник?

– Да…

– Попроси его стать нашим почетным гостем. Передашь ему мою просьбу или мне в дневник тебе записать?

Анжелика испуганно прижала портфель к груди:

– Не надо в дневник! Я сама ему все передам!

– Ну и замечательно.

– А когда у нас будет заседание? – встряла в разговор Роза.

– В следующий вторник, – отозвалась Лена. – Но если папе Капустиной будет неудобно, то мы перенесем заседание на другое время.

Анжелика тут же позабыла обо всех своих несчастьях. Она очень гордилась отцом и была рада каждому поводу продемонстрировать его окружающим.

– Ой, я так буду просить папу, чтобы он пришел! – воскликнула она, когда Лена вышла из туалета. – Надо будет Димке написать, что к нам в школу ходят иностранцы. Это тебе не Запорожье, а Москва! У нас даже негры на улицах попадаются!

– Главное – не брать у американцев ни конфет, ни жувачек, – сказала Роза. – Говорят, один мальчик съел и отравился.

В иностранном секторе Алекса встречали как первопроходца, которому удалось заглянуть за край света. «Ну как там? Что там? Что ты видел?» – сыпались на него вопросы. Алекс степенно рассказывал о колхозном житье бытье, о реставрации памятника Ленину, об уборке урожая…

Его филологические записи также произвели должный эффект – особенно изречения Гаврилыча по поводу кайфа от употребления напитка «Цыган в лесу».

– Готовить его совсем просто, – со знанием дела рассказывал Алекс. – Берешь пузырек одеколона «Русский лес» и смешиваешь с одеколоном «Кармен». Потом пьешь и занюхиваешь либо чьей нибудь головой, либо собственным рукавом.

– Господи! – обмирали Андреа и Триш.

– А с девушками там как? – робко спросил Бобби, когда они с Алексом остались наедине.

Алекс посмотрел на него взглядом закаленного в боях ветерана.

– Так у тебя был роман с русской?! – догадался Бобби.