— Стало быть, любит меня рабочий класс, — хмыкнул Андрей Ильич. — И за что мне такое пылкое чувство?

— За стабильность! — брякнул я первое, что вспыхнуло в моём повреждённом телекомментаторами мозгу.

— Будет врать! — мрачно сказал Андрей Ильич. — Похвалы ты не от народа услыхал, а от управленческой челяди. Это для меня давно не новость. Где ещё сорока летала, что увидала?

— Только сейчас с митинга, — доложил я.

— В честь чего такое событие?

— В вашу, Андрей Ильич, и «Народной Инициативы».

— Что требуют, какие лозунги выдвигают? Конкретно, в двух-трёх словах.

— Лозунг у них смешной и даже дурацкий: «Бесстыжий остров — честным людям!»

Козырев запосапывал, что у него было признаком раздражения. Я подумал, что он сейчас начнёт ругаться и на всякий случай отстранил трубку от уха. Но услышал лишь частые гудки.

Хотя Андрей Ильич не дал мне никаких поручений, я не забывал о своих обязанностях и, дождавшись трамвая, доехал до «часов» и направился к бывшему обкомовскому дому, чтобы навестить Сталина, предполагая, что он после вчерашней беготни и нервотрепки с полицаями ещё не встал с дивана. Но Иосиф Виссарионович был уже на ногах, открыл мне дверь, пригласил на кухню и налил чашку чая.

— Вы, кажется, в работе? — сказал я, увидев на столе раскрытую толстую, страниц на двести, тетрадь. — Фиксируете для потомков события вчерашнего дня?

— Для меня это не в новинку, — пренебрежительно произнёс Иосиф Виссарионович. — Пользуясь случаем, просматриваю рукопись книги. И опять нашёл две грамматические ошибки.

— Вы облегчаете жизнь корректорам, — сказал я. — И эта книга, стало быть, вся о нём? Можно взглянуть?

— Выйдет в свет, тогда и читайте, на здоровье, — закрыл тетрадь Сталин. — А вот этот листок посмотреть можно. Я выписал на нём примерные названия разделов и глав книги.

Листок был исписан бисерным, но разборчивым почерком.

Судя по всему, автор был действительно творческой личностью, поскольку назвал свою будущую книгу довольно неожиданно: «Разговор с вождём».

— Очень любопытно, — не скрывая иронии, заметил я. — Значит, эту книгу наговорил сам Сталин?

— Зря сомневаетесь: уже лет десять я время от времени задаю ему вопросы, и он, если сочтёт нужным, на них отвечает.

— И каким же образом вы с ним разговариваете — по телефону или лично?

— Слышу его голос. Это может случиться среди ночи и днём, поэтому я всегда держу при себе японский диктофон и наговариваю на него то, что услышу.

— Что и сейчас с вами такое происходит?

— Я уже года два его ни о чём не спрашиваю.

— Почему так? — оживился я. — Вы повздорили? Наверно, спросили про что-нибудь такое, что ему пришлось не по вкусу?

— Яспрашивал вождя только о том, что имеет государственное значение.

— Можно ли через вас задать ему вопрос?

Иосиф Виссарионович закрыл тетрадь и, освежив огоньком табак в трубке, выпыхнул витиеватое облачко дыма. Он явно считал нашу беседу законченной, но я думал по-другому.

— Не посчитайте меня назойливым, но то, что вы мне рассказали, несомненное чудо. Вчера вы произвели большое впечатление на верующих. Кто-нибудь из них знает об этих ваших разговорах с вождём?

— Я об этом, кроме вас, ни с кем не говорил.

— Даже с отцом Антонием?

— Нет, не говорил. Сейчас жалею, что расчувствовался над рукописью и проболтался.