Конечно, я не мог не чувствовать правду многих его слов, но никак не мог понять, как проповедником русского бунта может стать человек, который неизбежно унаследует гигантский капитал, но говорить об этом его папаше не собирался. Я был уже достаточно догадлив, чтобы не вмешиваться во взаимоотношения отца и сына, явных умников и сумасбродов, дабы ненароком не пострадать, когда они начнут колотить друг перед другом семейные горшки. Последние годы мне неплохо жилось, и я был непрочь побыть на подхвате у Козырева как можно дольше, а после его ухода остаться в той же должности и при его сыне, который, несмотря на своё умничание, был добрым малым, без отцовских вулканчиков и придирок.

Вспомнив о Мите, я глянул в окно и увидел его с Соней, которая что-то ему говорила. Затем они вошли в холл, Митя, не глянув в мою сторону, удалился, а Соня села неподалеку от меня в кресло.

Выдержав небольшую паузу, она тихо сказала:

— Мне нужно с вами поговорить.

— Всегда готов, — дрогнувшим голосом произнёс я. — Но я предпочитаю, чтобы мы говорили на ты. Это обращение сокращает дистанцию между собеседниками. Но сначала один вопрос: ты уже встречалась с Андреем Ильичом?

Она испытующе на меня глянула, достала из сумочки пачку сигарет, закурила и, выпустив в мою сторону клуб дыма, усмехнулась.

— Я только что от него.

— Как он тебе показался, твой тесть?

— Нормальный дядька, — пыхнула сигаретой Соня. — Общительный и простой.

— Любопытно узнать, что он тебе сказал конкретно?

— А что можно сказать хорошенькой молодой женщине, кроме комплиментов? Но Андрей Ильич сделал мне комплимент особого рода.

— Какой же? — сказал я, чувствуя, что от Сони у меня начинает кружиться голова, а по телу пробегают то огненные, то ледяные мурашки.

— Он спровадил Митю и свою жену, а когда мы остались одни, напрямик спросил, справляется ли его сын со своими мужскими обязанностями. Мой ответ его очень обрадовал, и Андрей Ильич сказал, что заключённый со мной контракт будет оплачен по первому моему требованию с добавочными двадцатью процентами премиальных.

— Мне остаётся только присоединиться к поздравлениям босса, — довольно кисло промямлил я. — Но зачем обо всём этом мне знать? Забудь о шутейном контракте. Ты — жена единственного наследника самого крупного состояния во всей области. Митя от тебя без ума. Ты сейчас не понимаешь от радости, что находишься там, где всё доступно твоим желаниям. Богатство, красивый и влюблённый муж, молодость, здоровье — всё это у тебя есть и пребудет с тобой долгие годы.

Произнося эти слова, я не отводил взгляда от Сониных глаз, и мне почудилось, что она глядит на меня с большей заинтересованностью, чем во время прежних встреч, и поспешил истолковать это как некий призывной жест и так обрадовался своему открытию, что осип от волнения и покраснел до корней волос.

— Митя — прекрасный человек, но слишком для меня чистенький и правильный. А я — далеко не Зоя Космодемьянская, я — кошка, которая бродит сама по себе, и могу выкинуть такое, что меня самую ставит в тупик. Поэтому гарантировать Мите идеальную супружескую жизнь я не могу. В загсе мы с ним не были, а бог, надеюсь, простит грешников, хотя бы потому, что Митя при мне пожертвовал храму отца Антония значительную сумму денег на строительство гостиницы для паломников к иконе Святой Матроны со Сталиным.

— Ты думаешь только о себе, — строго произнёс я, стряхнув с себя чары обольстительной Сони. — Но для Мити разрыв с тобой будет потрясением.