— Очень хорошо, сэр.

Тут Друмль поглядел на меня с дерзким торжеством на лице, с выдающеюся нижней челюстью. Одно было для нас ясно, что, если постороннее обстоятельство нас не выручит, ни один не уступит другому места у огня. Мы стояли плечом к плечу, нога к ноге, заложив руки за спину, и но двигались. В скважину дверей я видел оседланную лошадь, завтрак мой стоял на столе, завтрак Друмля был убран со стола; слуга приглашал меня сесть за стол, я кивнул головой, и оба мы не трогались с места.

— Вы были в Роще с тех пор? — спросил Друмль.

— Нет, — отвечал я, — с меня довольно и того последняго раза, когда я там был.

— Это тот раз, когда мы поспорили?

— Да, — отвечал я коротко.

— Полноте, полноте, вы легко тогда отделались, — подсмеивался Друмль. — Вам бы не следовало горячиться.

— М-р Друмль, — сказал я, — вы не понимаете дела. Когда я горячусь (хотя я не согласен, что в тот раз я погорячился), я не швыряюсь стаканами.

— А я швыряюсь, — отвечал Друмль.

Взглянув на него раз, другой с усиленной свирепостью, я сказал:

— М-р Друмль, я не искал этого разговора и не нахожу его приятным.

— Убежден в этом, — отвечал он, оглядываясь через плечо, — но мне это решительно все равно.

— А потому, — продолжал я, — с вашего позволения, я предложу, чтобы на будущее время мы избегали встречи.

— И я того же мнения, — сказал Друмль, — я сам решил не видеть вас больше. Но не теряйте хладнокровия. Ведь вы и без того уже много потеряли.

— Что вы хотите сказать, сэр?

— Человек! — закричал Друмль, вместо ответа.

Слуга появился.

— Послушайте. Вы вполне поняли, что молодая дама сегодня не поедет кататься верхом, и что я обедаю у молодой дамы.

— Понял, сэр.

Когда слуга ощупал ладонью мой быстро охлаждавшийся чайник и с мольбой взглянул на меня и ушел, Друмль, не отодвигая своего плеча от моего, вынул из кармана сигару, откусил ея кончик, но не двинулся с места. Как долго простояли бы мы так, неизвестно, если бы не вторжение троих фермеров, — подстроенное вероятно нарочно слугой, — которые пришли в кофейню, разстегивая пальто и потирая руки, и перед которыми, так как они бросились к огню, нам пришлось отступить…

ГЛАВА X

В комнате, где стоял туалет, и горели на стене восковыя свечи, я нашел мисс Гавишам и Эстеллу. Мисс Гавишам сидела на табурете у окна, а Эстелла на подушке у ея ног. Эстелла вязала, а мисс Гавишам глядела на нее. Обе взглянули на меня, когда я вошел, и обе заметили во мне перемену. Я понял это по взгляду, которым оне обменялись.

— Каким ветром вас занесло сюда, Пип? — спросила мисс Гавишам.

Хотя она твердо глядела на меня, но я видел, что она немного оробела. Эстелла перестала на минуту вязать и взглянула на меня, а потом снова принялась за работу, и мне показалось по движению ея пальцев, что она знает, что я теперь открыл имя моего благодетеля.

— Мисс Гавишам, я ездил вчера в Ричмонд, — начал я, — чтобы поговорить с Эсгеллой, но найдя, что какой-то ветер занес ее сюда, последовал за нею.

Мисс Гавишам в третий или четвертый раз пригласила меня сесть, и я сел на кресло, в котором она часто сиживала. Это кресло казалось мне сегодня самым подходящим местом.

— То, что я хотел сказать Эстелле, мисс Гавишам, я скажу при вас… сию минуту. Вас это не удивит и не огорчит. У меня большое горе, а вы ведь желали видеть меня несчастным.