— Будь уверен в одном, Пип, — сказал Джо, после некотораго размышления, — а именно: ложь всегда ложь. Откуда бы она не пришла, ея не должно быть, ложь происходит от отца лжи и губит человека. Не лги больше, Пип. Этим путем ты не перестанешь быть простым. Что касается простоты, то я хорошенько этого не понимаю. В некоторых вещах ты совсем не прост. Ты не прост, а очень умен. И при этом ты учен.

— Нет, я невежда и неуч, Джо.

— Как? подумай, какое письмо ты написал вчера вечером. Да еще печатными буквами. Я видал письма, и важных господ к тому же! И они не были написаны печатными буквами, — сказал Джо.

— Я почти ничего не знаю, Джо. Ты слишком хорошаго обо мне мнения. Вот и все.

То был знаменательный день для меня потому, что произвел во мне большия перемены. К сожалению, это очень часто бывает в жизни. Стоит выкинуть мысленно один день из нея, и многое ношло бы иначе. Произошло это со мною отчасти потому, что над воспитанием моим никто не заботился и многое в жизни мне было неясно.

ГЛАВА IX

Счастливая мысль осенила меня день или два спустя, когда я проснулся поутру, а именно, что наилучшимь средством несколько образовать себя будет заимствоваться сведениями от Бидди. Преследуя эту блестящую мысль, я заявил Бидди, когда пришел вечером в лавочку внучатной тетушки м-ра Уопсля, что у меня есть особенная причина желать выйти в люди и что я был бы ей очень обязан, если бы она поделилась со мной всеми своими познаниями. Бидди, самая услужливая из девочек, немедленно согласилась и в тот же вечер приступила к выполнению своего обещания, сообщив мне некоторыя сведения из прейскуранта и передав мне в виде прописи, которую я должен был переписывать дома, большое прописное, старинное английское Д, которое она списала из заглавия какой-то газеты; пока она не сказала мне, что это такое, я считал его рисунком, изображавшим пряжку.

Само собой разумеется, что в деревне был кабак и само собой разумеется, что Джо любил, по временам, курить там трубку. Я получил строгое приказание от сестры зайти за ним в тот вечер в кабак по дороге из школы и привести его обратно домой, если только дорожу своей головой. В это заведение, под вывеской «Трех веселых лодочников», направил я свои стопы.

Дело было накануне воскресенья, и хозяин показался мне как будто сердитым, но так как я пришел за Джо, а до хозяина мне не было никакого дела, то я только поздоровался с ним и прошел в общую комнату, в конце коридора; на кухонном очаге горел яркий огонь, и Джо курил трубку в обществе м-ра Уопсля и незнакомаго человека. Джо по обыкновению приветствовал меня: «Ага, Пип, дружище!» и в тот момент, как он произнес эти слова, незнакомец повернул голову и взглянул на меня.

То был таинственнаго вида человек, котораго я прежде никогда не видал. Голова его свешивалась на бок, один глаз был прищурен, точно он прицеливался в цель из невидимаго ружья. Он курил трубку, но, когда я вошел, вынул ее изо рта и, медленно разогнав дым, не спускал с меня глаз; потом кивнул мне головой. Я тоже кивнул головой, после чего он подвинулся на скамейке, чтобы очистить ыне место рядом с собой.

Но так как я привык всегда сидеть около Джо, когда находился в этом убежище, то и проговорил: «Нет, благодарю вас», и уселся рядом с Джо на другой скамье. Незнакомый человек, поглядев на Джо и видя, что внимание его отвлечено чем-то другим, опять кивнул мне головой и как-то особенно, как мне показалось, потер рукою ногу.

— Вы говорили, — сказал незнакомый человек, обращаясь к Джо, — что вы кузнец.

— Да, — отвечал Даю.

Незнакомый человек велел подать три стакана пунша и предложил один Джо, а другой м-ру Уопслю, которые и приняли это угощение, после некоторых церемоний.