Если бы одна только Эстелла была свидетельницей нашей прогулки, я был бы уже достаточно смущен, но так как она привела с собой трех лэди и джентльмена, которых я видел внизу, я не знал, куда деваться. Из вежливости я было остановился, но мисс Гавишам ущипнула мое плечо, и мы завертелись по комнате, при чем мне казалось, что они меня считают виновником этой прогулки.

— Милая мисс Гавишам, — сказала мисс Сара Покет, — какой у вас здоровый вид!

— Неправда, — отвечала мисс Гавишам. — Я желта и худа, как щенка.

Камилла просияла, когда Сара получила такой щелчок, и пробормотала жалобно, созерцая мисс Гавишам:

— Бедная милочка! разумеется, где уж тут быть здоровой! Вот что выдумали!

— А вы как поживаете? — сказала мисс Гавишам Камилле.

Так как мы были около Камиллы в зту минуту, то я счел вежливым остановиться, но мисс Гавишам этого не пожелала. Мы прошли мимо, и я почувствовал, что стал ненавистен Камилле.

— Благодарю вас, мисс Гавишам, — отвечала она:- я так здорова, как только можно при существующих обстоятельствах.

— Что же такое с вами? — спросила мисс Гавишам, крайне резко.

— Ничего особеннаго, — отвечала Камилла. — Я не желаю щеголять чувствами, но я много думаю о вас по ночам, и это мне не совсем здорово.

— Ну, так не думайте обо мне,- отрезала мисс Гавишам.

— Легко сказать! — заметила Камилла, любезно подавляя рыдание, между тем как верхняя губа ея задрожала, а слезы потекли по щекам. Раймонд свидетель, сколько лекарств я должна принимать ночью. Раймонд свидетель, какия нервныя боли у меня бывают в ногах. Но боли для меня не новость, когда я с тревогой думаю о тех, кого люблю. Если бы я могла быть не такой любящей и чувствительной, у меня было бы лучшее пищеварение и железныя нервы. Я бы этого желала, уверяю вас. Не думать о вас по ночам-это невозможно!

И тут полились слезы.

Я понял, что Раймонд, о котором упоминали, — это здесь присутствующий джентльмен, и счел его за м-ра Камилла. Он пришел на выручку как раз в эту минуту и сказал в виде утешения и похвалы:

— Камилла, душа моя, всем известно, что ваши семейныя чувства мало-по-малу изсушили вас до такой степени, что одна нога стала у вас короче другой.

— Я не знала, — заметила степенная лэди, чей голос я слышал только раз, — что думать о ком-нибудь значит оказать этим услугу.

Мисс Сара Покет, которую я теперь разглядел, маленькая, сухенькая, смуглолицая старушка с личиком, точно из ореховой скорлупы, и большим ртом, точно у кошки, только без усов, поддержала заявление, словами:

— Еще бы, вы правы, душа моя!

— Думать-то легко, — сказала степенная лэди.

— Чего легче, — согласилась мисс Сара Покет.

— О, да, да, — закричала Камилла, бушующия чувства которой бросились, повидимому, из ея ног в грудь. — Все это верно! Я знаю, что глупо быть такой любящей, но ничего не могу с собою поделать. Конечно, мое здоровье поправилось бы, если бы я была другая, но я все же не желаю переменить свой характер. Он причиняет мне много страданий; но мне утешительно знать, что у меня такой характер, когда я просыпаюсь ночью.

Последовал новый взрыв чувств.

Мисс Гавишам и я все это время не переставали кружить по комнате, то задевая подолы посетительниц, то удаляясь на противоположный конец мрачной комнаты.

— И потом хоть бы взять Матью! — продолжала Камилла. — Никакого участия в моих естественных привязанностях, никогда не придет справиться о здоровьи мисс Гавишам!

При имени Матью мисс Гавишам остановила меня и сама остановилась и так взглянула на говорившую, что та сежилась.