— Это тот мастер, у котораго ты должен быть подмастерьем?

— Да, мисс Гавишам.

— Пора тебе поступать к нему в ученье. Как ты думаешь, придет ли сюда Гарджери и принесет ли твои документы?

Я обяснил, что, без сомнения, он сочтет это за великую для себя честь.

— Ну, так пускай придет.

— В какой день, мисс Гавишам?

— Ну, ну! я ничего не знаю о днях. Пусть придет поскорее и с тобой вместе.

Когда я вернулся в этот вечер домой и передал это известие Джо, сестра взбеленилась сильнее, чем когда-либо. Она страшно разсердилась, что не ее пригласили к знатной даме. Испустив поток всяких возгласов, она бросила подсвечником в Джо, громко разрыдалась, взяла метлу, — что всегда было очень дурным признаком, — надела толстый фартук и принялась за уборку кухни с опасным рвением. Не удовольствовавшись тем, что подмела кухню, она вооружилась мокрой тряпкой и выгнала нас из дома, так что мы ушли на задний двор и там стояли и тряслись от холода. Было уже десять часов вечера, когда мы решились вернуться домой, и тогда она спросила Джо, зачем он не женился на черной невольнице? Джо ничего не ответил, бедняга, но стоял и дергал себя за усы и уныло глядел на меня, как бы соображая, что действительно это было бы лучшим для него делом.

ГЛАВА XII

Для моих чувств было большим испытанием, когда на следующий день Джо надел праздничное платье, чтобы итти со мною к мисс Гавишам. Но он считал более приличным облечься в свой придворный мундир для такого случая, и мне неловко было говорить ему, что рабочее платье ему гораздо больше к лицу, чем парадное.

За завтраком сестра обявила о своем намерении отправиться в город вместе с нами и подождать у дяди Пэмбльчука, пока «мы покончим с нашими знатными дамами». Когда мы дошли до Пэмбльчука, сестра полетела к нему и оставила нас одних. Так было уже около полудня, то мы с Джо направились прямо в дом мисс Гавишам. Эстелла отворила ворота по обыкновению; при ея появлении Джо снял шляпу и неловко держал ее обеими руками. Эстелла не обратила никакого внимания ни на меня, ни на Джо, но повела нас по дороге, которая была мне так хорошо знакома. Я шел за нею, а Джо позади меня на цыпочках. Эстелла велела нам обоим войти к мисс Гавишам, и я взял Джо за рукав и ввел его в комнату. Мисс Гавишам сидела у туалета и тотчас оглянулась на нас.

— О! — сказала она Джо. — Вы муж сестры этого мальчика?

Трудно представить себе, до чего добряк Джо стал не похож сам на себя; или, вернее сказать, стал похож на какую-то необыкновенную птицу: он стоял безмолвный, весь взерошенный и с открытым ртом, точно ждал, что ему положат туда червика.

— Вы муж сестры этого мальчика? — повторила мисс Гавишам.

Досадно было то, что во все время свидания Джо упорно обращался ко мне, а не к мисс Гавишам.

— Должен признаться, Пип, — произнес Джо внушительно, и вместе с тем вежливо, — что считаю себя мужем твоей сестры, так как женился на ней, будучи холостым.

— Прекрасно! — заметила мисс Гавишам, — и вы выростили этого мальчика с намерением взять его к себе в ученье, не правда ли, м-р Гарджери?

— Ты знаешь, Пип, — отвечал Джо, — что мы всегда были приятелями и между нами решено было, что ты поступишь ко мне в ученье.

— И мальчик не противится этому? — продолжала мисс Гавишам:- он любит ваше ремесло?

— Ты ведь хорошо знаешь, Пип, что ты сам желал учиться моему ремеслу.

Было совершенно безполезно убеждать его, что он должен говорить с мисс Гавишам. Чем больше я мигал и кивал ему, тем конфиденциальнее, внушительнее и вежливее настаивал он на своем обращении ко мне.