Первым торжеством Бидди в ея новой должности было разрешение затруднения, которое совершенно не давалось мне. Вот в чем оно заключалось: неоднократно сестра проводила по грифельной доске какую-то фигуру, которая смутно напоминала букву Т, и усиленно указывала нам на нее, убедительно прося о чем-то. Я тщетно приносил все предметы, названия которых начинались с этой буквы. Наконец мне пришло в голову, что фигура похожа на молоток, и, когда я прокричал в ухо сестры это слово, она стала колотить по столу и выразила мимикой свое согласие. После того я приносил к ней все наши молотки один за другим, но без всякаго успеха. Когда сестра заметила, что Бидди очень быстро ее понимает, таинственный знак слова появился на грифельной доске. Бидди задумчиво поглядела на доску, выслушала мои обяснения, задумчиво поглядела на сестру, на Джо и побежала в кузницу, в сопровождении Джо и меня.

— Ну, конечно! — вскричала Бидди с радостным лицом: Разве вы не видите? Это он!

Орлик, без сомнения. Она забыла его имя и могла только обозначить его молотком. Мы сказали ему, зачем зовем его в кухню, и он медленно положил молот, обтер лоб сначала рукавом, затем фартуком и, неуклюже шагая, согнув по обыкновению колени, вошел в комнату.

Сознаюсь, что я ждал, что сестра обличит его, как злодея, и был разочарован, так как поведение ея было, напротив, совершенно дружелюбное. Она выказала величайшее желание быть с ним в хороших отношениях, очевидно, была очень довольна, что его наконец привели и показывала знаками, что желает, чтобы его чем-нибудь угостили. После этого редкий день проходил, чтобы она не рисовала молотка на грифельной доске и чтобы Орлик, неуклюже переставляя ноги, не входил к нам и не стоял перед ней нахмурясь, точно так же мало понимая, чего от него хотят, как и я.

ГЛАВА XV

Итак я втянулся в свое изученье кузнечнаго ремесла, и однообразие занятий нарушилось только наступлением дня моего рождения и вторичным визитом к мисс Гавишам.

Я нашел мисс Сару Покет при исполнении обязанностей привратницы; я нашел мисс Гавишам совсем такою же, какою ее оставил, и она говорила то же самое про Эстеллу и в тех же самых выражениях.

Свидание длилось несколько минут, и, когда я уходил, она дала мне гинею и велела опять приходить в следующий день рождения. Замечу уже тут кстати, что посещение мисс Гавишам сделалось для меня ежегодным обычаем. Я пытался было отказаться от гинеи в первый раз, но это привело только к тому, что она очень сердито спросила, не хочу ли я получить больше.

После того, конечно, я перестал отказываться.

Время шло, и я продолжал в душе ненавидеть свое ремесло и стыдиться своего дома. Мало-по-малу однако я заметил перемену в Бидди. Она не была красавица, — она была простая девушка и не могла быть похожа на Эстеллу, — но она была миловидна, здорова и кротка. Она вела прекрасно все хозяйство в нашем доме и была очень опрятна, всегда хорошо причесана и чисто одета. Я решил сделать Бидди поверенной своей тайны.

— Бидди, сказал я ей однажды в воскресенье, гуляя с нею вдоль реки и взяв с нее слово хранить мою тайну, — я хочу быть джентельменом.

— О! я бы этого вовсе не хотела, на вашем месте! — отвечала она. — Я не думаю, что это для вас подходящее дело.

— Бидди, — произнес я не без строгости, — у меня есть особыя причины желать быть джентльменом.

— Вам лучше знать, Пип; но разве вам не кажется, что вы и так счастливы.

— Бидди, — вскричал я нетерпеливо, — я вовсе не счастлив.