Я отказался от намерения, которое он угадал, потому что узнал наконец, кто он. Даже и теперь я не помнил ни одной черты его лица, но я узнал его! Я узнал его — моего каторжника, хотя за минуту перед тем не имел ни тени подозрения относительно его личности.

Он подошел к тому месту, где я стоял, и снова протянул мне обе руки. Не зная, что делать, — от удивления я совсем потерялся, — я неохотно подал ему руки. Он от души сжал их, затем поднес к губам, поцеловал их и не выпускал из своих.

— Вы благородно поступили, мой мальчик, — сказал он. — Благородно, Пип. Я никогда этого не забывал!

Мне показалось, что он собирается обнять меня, и я положил ему руку на грудь и отстранил его.

— Постойте! — сказал я. — Не трогайте меня! Если вы благодарны мне за то, что я сделал, когда был ребенком, то я надеюсь, вы доказали свою благодарность тем, что изменили свой образ жизни. Если вы явились сюда, чтобы благодарить меня, то в этом не было никакой надобности. Но, во всяком случае, раз вы нашли меня, то в вашем чувстве должно быть нечто доброе, и я не оттолкну вас; но, конечно, вы должны понять, что… я…

Внимание мое было привлечено странным кристальным взглядом, устремленным на меня, и слова замерли у меня на губах.

— Вы говорили, — заметил он, когда мы молча смерили друг друга глазами, — что я должен понять… Что такое я должен понять?

— Что я не могу возобновлять случайнаго знакомства с вами, сделаннаго много лет тому назад, при теперешних изменившихся обстоятельствах. Я охотно верю, что вы раскаялись и исправились. Я рад высказать вам это. Я рад, что вы, зная, что вам есть за что меня поблагодарить, пришли высказать мне свою благодарность. Но тем не менее пути наши теперь разные. Вы вымокли под дождем и, кажется, устали. Хотите выпить чего-нибудь, прежде чем уйти?

Он распустил платок, которым была обмотана его шея, и стоял, зорко наблюдая за мной и кусая конец платка.

— Я думаю, что охотно выпью (благодарю вас), прежде чем уйти.

На боковом столике стоял поднос. Я перенес его на стол около камина и спросил его, чего он хочет? Он дотронулся до одной из бутылок, не глядя на нее и ни слова не говоря, и я приготовил для него стакан пунша. Я старался, чтобы рука моя не дрожала; но взгляд, которым он провожал каждое мое движение, смущал меня. Когда я наконец подал ему стакан, то с удивлением увидел, что глаза его полны слез.

До сих пор я не старался скрыть желания, чтобы он поскорее ушел. Но теперь меня смягчило печальное выражение лица этого человека, и мне стало как будто стыдно.

— Я надеюсь, — сказал я, торопливо наливая и себе стакан какого-то напитка и пододвигая стул к столу, — что вы не находите, что я говорил с вами резко. Я не хотел быть резок и сожалею, если слова мои оскорбили вас. Я желаю вам добра и всякаго благополучия!

В то время, как я подносил стакан к губам, он с удивлением взглянул на конец платка, который все еще держал в зубах, и протянул руку. Я дал ему свою, и тогда он отпил из стакана и провел рукавом по глазам и но лбу.

— Как вы живете? — спросил я его.

— Я был овцеводом и скотоводом, и занимался еще другими делами, далеко отсюда, в Новом Свете,- отвечал он, — за много тысяч миль от здешняго места, за океаном.

— Я надеюсь, что дела ваши шли хорошо?

— Даже очень хорошо. Другим тоже повезло, но ни у кого не было такой удачи. Я даже прославился своим успехом.

— Рад это слышать.

— Я надеялся, что вы это скажете, дорогой мальчик.

Слова эти были сказаны как-то странно, но я не обратил на это внимания, мне пришел в голову другой вопрос:

— Видели ли вы вестника, котораго однажды посылали ко мне, после того как он выполнил свое поручение?

— И в глаза не видал.