— И теперь клянусь, что для меня это смерть — и смерть через веревку, на открытой улице, неподалеку отсюда, и это вполне серьезно. Но что ж такое? дело сделано. Я налицо. ехать теперь назад будет так же опасно, как и оставаться здесь… хуже. Кроме того, я здесь, Пип, потому что я годы и годы мечтал о вас. А теперь дайте мне еще поглядеть на моего джентльмена.

Он снова взял меня за обе руки и разсматривал с видом восхищеннаго собственника, не выпуская тем временем изо рта трубки, которую курил.

Мне представлялось, что лучше всего будет, если я найму ему спокойную квартиру, неподалеку от себя, которую он займет, когда вернется Герберт: я ждал его через два или три дня. Для меня было ясно, что тайна должна быть неизбежно доверена Герберту, помимо даже того громаднаго облегчения, какое я получу от того, что разделю ее с ним. Но это вовсе не было так ясно для м-ра Провиса (я решил называть его этим именем), который обявил что, согласится довериться Герберту не прежде, как увидит его, и только в том случае, если лицо его ему понравится.

— И даже и тогда, милый мальчик, — сказал он, вынимая из кармана маленькую, засаленную Библию в черном переплете, мы заставим его поклясться.

После того мы стали обсуждать костюм, который лучше всего подходил бы ему, и я едва-едва убедил его, что всего лучше для него будет платье зажиточнаго фермера; мы решили также, что он острижет волосы и слегка напудрит их. Так как его еще не видала квартирная хозяйка, ни ея племянница, мы решили, что он покажется им только после того, как переоденется.

Условиться насчет всех этих предосторожностей, казалось бы и простым делом, но, при моем смущенном, чтобы не сказать разстроенном, состоянии духа, это заняло столько времени, что я вышел из дому, чтобы заняться закупками не раньше, как в два или три часа пополудни. Он должен был сидеть в своей комнате, запершись, и ни под каким видом не отпирать дверь.

Я знал о существовании весьма приличных меблированных комнат в Эссекс-стрите, задний фасад которых выходил на Темпл и был виден из моих окон. Я прежде всего пошел туда и мне удалось нанять весь второй этаж для моего дяди, м-ра Провиса. После того я обошел несколько магазинов и закупил все, что было необходимо для его переодевания. Затем направился, по собственному почину, в контору м-ра Джагерса; он сидел за конторкой и, увидя меня, немедленно встал и подошел к огню.

— Ну, Пип, — сказал он, — будьте осторожны.

— Я буду осторожен, сэр, — отвечал я (я хорошо обдумал дорогой, что скажу ему).

— Не выдавайте себя, — продолжал м-р Джагерс, — и никого не выдавайте. Вы понимаете меня… Никого. И ничего мне не говорите; я не любопытен.

Конечно, я видел, что он знает о возвращении этого человека.

— Я хочу только знать, м-р Джагерс, правда ли то, что мне было сказано. Я не надеюсь, чтобы это было неправдой, но во всяком случае хочу проверить.

М-р Джагерс кивнул головой.

— Но вы говорите «сказано», или «сообщено»? — спросил он, склонив голову на бок, но не глядя на меня, а уставившись в пол. — «Сказано» намекает, повидимому, на словесное сообщение. Не можете же, однако, иметь словесныя сообщения с человеком, который живет в Новом Южном Валлисе?

— Я скажу «сообщено», м-р Джагерс.

— Хорошо.

— Мне было сообщено лицом, имя которого Авел Магвич, он тот самый благодетель, который так долго оставался для меня неизвестным.

— Это тот самый человек, — отвечал м-р Джагерс. — В Новом Южном Валлисе…

— И только он? — спросил я.

— И только он, — отвечал м-р Джагерс.