|
Арвер был в мешковатом черном костюме, вокруг шеи вместо воротничка обернут не слишком чистый шарф; на голове черная шляпа. - Вы не помните меня, мсье Арвер? - сказала Николь. - Вы были так добры, что пригласили меня однажды, я приезжала с отцом, полковником Ружероном. Вы показывали моему отцу конюшни. А потом принимали нас у себя дома. Это было три года назад... помните? Тот кивнул. - Прекрасно помню, мадемуазель. Полковник очень интересовался моими лошадьми, они хороши для армии, а он ведь, насколько я помню, служил в артиллерии? - Арвер запнулся. - Надеюсь, вы получаете от полковника добрые вести? - Никаких вестей нет уже три месяца, тогда он был под Метцем. - Я очень огорчен, мадемуазель. На это отвечать было нечего, Николь только кивнула. Потом сказала: - Будь отец дома, он, конечно, сам бы с вами поговорил. Но его нет, поэтому вместо него приехала я. Арвер недоуменно наморщил лоб, но тут же слегка поклонился. - Очень приятно, - уронил он. - Нельзя ли пройти к вам в контору? - Извольте. Он повернулся и повел их к конторе. В пыльном, захламленном помещении полно было гроссбухов и обтрепанных канцелярских папок, по углам валялась негодная упряжь. Арвер затворил за ними дверь и предложил шаткие стулья, а сам оперся о край стола - больше сесть было не на что. - Прежде всего, - сказала Николь, - позвольте представить вам мсье Хоуарда. Он англичанин. Коннозаводчик слегка поднял брови, но ответил церемонным поклоном. - Enchante [очень рад (фр.)], - сказал он. - Перейду прямо к делу, мсье Арвер, - продолжала Николь. - Мсье Хоуард давний друг моей семьи. Сейчас у него на попечении несколько детей, он пытается, несмотря на немцев, вернуться в Англию. Мы с мамой говорили об этом, и так как отца сейчас нет, подумали, может быть, тут поможет Жан-Анри, даст лодку. А если это невозможно, может быть, сумеет помочь кто-нибудь из друзей Жан-Анри. У нас достаточно денег, мы оплатим любые услуги. Довольно долго хозяин молчал. - С немцами шутки плохи, - сказал он наконец. - Мы это понимаем, мсье, - сказал Хоуард. - Мы совсем не хотим навлекать на кого-либо неприятности. Поэтому мадемуазель Ружерон и не обратилась прямо к вашему зятю, а пришла поговорить сначала с вами. Арвер обернулся к нему. - Вы хорошо говорите по-французски, не всякий англичанин так говорит. - Я прожил долгую жизнь, не у всякого англичанина было столько времени, чтобы изучить ваш язык. Француз улыбнулся. - И вы стремитесь вернуться в Англию? - Ради себя не так уж стремлюсь, - отвечал старик. - Я охотно пожил бы еще во Франции. Но, видите ли, у меня на руках дети, маленькие англичане, я обещал доставить их на родину. - Он запнулся. - И есть еще трое других. - А что за другие дети? Сколько вас всего? И откуда вы приехали? Понадобилось минут двадцать, чтобы все это разъяснить. Наконец француз спросил: - Эти малыши - Пьер и маленький голландец. |
