|
Наконец француз спросил: - Эти малыши - Пьер и маленький голландец... Допустим, они попадут в Англию, а что с ними будет дальше? - У меня есть замужняя дочь в Америке, - сказал Хоуард. - Она живет в достатке. Она приютит их у себя в доме на Лонг-Айленде до конца войны, пока мы не разыщем их родных. Им было бы у нее хорошо. Арвер испытующе посмотрел на старика. - В Америке? Так я и поверил. Вы отправите их за океан к дочери? И она захочет с ними нянчиться, - с детьми, которых никогда раньше не видела? С чужими детьми, с иностранцами? - У моей дочери есть ребенок, и она ждет второго, - сказал Хоуард. - Она очень любит детей, всех детей. Об этих малышах она позаботится. Арвер резко выпрямился, отошел от стола. - Это невозможно, - сказал он. - Для Жан-Анри очень опасно впутаться в такую историю. Немцы наверняка его расстреляют. Вы не имеете права предлагать такое. - Он помолчал, потом прибавил: - Я должен помнить о моей дочери. Наступило долгое, тягостное молчание. Наконец старик повернулся к Николь. - Ну, вот и все, - сказал он. И улыбнулся Арверу. - Я прекрасно вас понимаю. На вашем месте, думая о своей дочери, я сказал бы то же самое. - Очень сожалею, что не могу исполнить вашу просьбу, - обратился француз к Николь. Она пожала плечами. - Tant pis, - сказала она. - N'y pensez plus [Тем хуже. Не думайте больше об этом (фр.)]. Арверу Явно было не по себе. - Где сейчас эти дети? - спросил он. Ему объяснили, что дети ждут на дороге, и он пошел с Николь и Хоуардом к воротам. Близился вечер. Дети играли на берегу грязного, заросшего пруда. На лице Шейлы видны были следы слез. - Может быть, вам удобнее здесь переночевать? - смущенно предложил Арвер. - Едва ли у нас найдутся кровати для всех, но как-нибудь устроимся. - Вы очень добры, мсье, - искренне сказала Николь. Они подозвали детей и каждого по очереди представили хозяину; потом все направились к дому. У дверей Арвер позвал жену; из кухни вышла невозмутимая женщина, с виду настоящая крестьянка. Муж в нескольких словах объяснил ей, что все семеро останутся ночевать, церемонно познакомил ее с гостями. Николь повела детей за нею в кухню. - Может, выпьете стаканчик перно? - предложил Арвер Хоуарду. Старик был совсем не прочь выпить стаканчик перно. Кухню заполонили дети, и мужчины прошли в гостиную. Это оказалась скучная чопорная комната, мебель на позолоченных ножках обита красным плюшем. Стену украшала огромная олеография - девочка в белом благочестиво преклонила колени, на нее падает луч света. Олеография называлась La Premiere Communion [первое причастие (фр.)]. Арвер принес перно, стаканы и воду, и они вдвоем уселись за стол. Потолковали о лошадях, о сельском хозяйстве. Арвер когда-то, совсем молодым, был жокеем и приезжал в Англию, в Ньюмаркет, на скачки. |
