|
- Не надо бояться, нам ничего плохого не сделают. - Я говорил Шейле, чтоб не говорила по-английски, а то вы рассердитесь, а она не слушалась, - сказал мальчик. - Она говорила по-английски с тем человеком в комбинезоне? - спросила Николь. Ронни кивнул. Не сразу робко поднял глаза на старика. И, набравшись храбрости, спросил: - Вы сердитесь, мистер Хоуард? Незачем было еще больше огорчать детей, им и так предстояли новые, испытания. - Не сержусь, - сказал старик. - Было бы лучше, если бы она послушалась, но теперь не стоит об этом говорить. Шейла все еще горько плакала. - Я люблю говорить по-английски, - всхлипнула она. Хоуард остановился и вытер ей глаза; конвойные не помешали ему и даже соизволили приостановиться. - Не плачь, - сказал он Шейле. - Теперь ты можешь говорить по-английски сколько хочешь. И она, успокоенная, молча пошла рядом с ним, только изредка хлюпала носом. Их провели шагов двести по дороге к Ланнили, повернули направо и ввели в дом, где помещалась караульная. Они вошли в комнату с голыми стенами, при виде их фельдфебель наскоро застегнул мундир. Потом он уселся за непокрытый дощатый стол на козлах; конвойные выстроили перед ним задержанных. Он презрительно оглядел их с головы до ног. - So! - сказал он наконец. - Geben Sie mir Ihre Legitimationspapiere [давайте ваши документы (нем.)]. Хоуард понимал по-немецки всего несколько слов, остальные - и вовсе ни слова. Они недоуменно смотрели на немца. - Cartes d'identite [давайте ваши документы (фр.)], - сказал он резко. Фоке и Николь достали свои французские удостоверения личности; немец стал молча их изучать. Потом поднял глаза. Жестом игрока, который, проигрывая, выкладывает последнюю карту, Хоуард положил на голый стол английский паспорт. Фельдфебель усмехнулся, взял паспорт и с любопытством стал изучать. - So! - сказал он. - Englander [англичанин (нем.)]. Уинстон Черчилль. Поднял голову и принялся разглядывать детей. На плохом французском языке спросил, есть ли у них какие-нибудь документы, и явно был доволен, услыхав, что документов никаких нет. Потом он о чем-то распорядился по-немецки. Пленников обыскали, убедились, что при них нет оружия; все, что у них было - бумаги, деньги, часы, всякие личные мелочи, даже носовые платки, - отобрали и разложили на столе. Потом отвели в соседнюю комнату, где на полу лежало несколько соломенных тюфяков, дали всем по одеялу и оставили одних. Окно было грубо зарешечено деревянными планками; за ним на дороге стоял часовой. - Я очень сожалею, что так вышло, - сказал Хоуард молодому рыбаку. Он был искренне огорчен, ведь француз попался ни за что ни про что. Тот философски пожал плечами. - Был случай поехать к де Голлю, поглядеть на белый свет, - сказал он. - Найдется и еще случай. Он бросился на тюфяк, завернулся в одеяло, собираясь спать. |
