Изменить размер шрифта - +
 – Это сколько же тут минимальных зарплат пропито? – Он, видимо, попытался посчитать в уме, но не пришел к конкретному результату и сказал просто: – Много. Придется все же составить акт, только не про бифштекс, а про то, на какие доходы вы тут гуляли... Девушки, расслабьтесь, это не вас касается, только этого гражданина. Ведь это он инициатор загула?

– Он, – хором пропели девушки.

– Увести, – скомандовал Шумов Карабасу. – Пусть где‑нибудь там сядет и пишет про свои доходы... Извините, девушки, я сейчас вернусь.

Он подскочил к нашему столику и прошептал с неподдельным возмущением:

– Что вы тут сидите как идиоты? Я там только что трех классных девок взял в оборот, причем они уже и напоенные, и накормленные, осталось только подпустить обаяния...

– А мы тут про футбол разговариваем, – сказал я согласно Гариковой инструкции.

Шумов покрутил пальцем у виска, прищелкнул языком и вернулся к планово‑финансовым работницам.

– Кхм, – сказал я, показывая Гарику на Шумова. – Вот про такие вещи мне звонить? Это подозрительно или не очень?

– Это... – Гарик вздохнул. – Это нормально. Для Кости – это нормально.

 

6

 

Девушки были хороши, особенно та шатенка, которой Шумов положил руку на плечо. Я чувствовал себя злобным кайфоломщиком, но ничего поделать с собой не мог.

– Костя, в одиннадцать нас ждет Орлова, – напомнил я.

– Это что, жена? – хихикнула шатенка. – Или начальница?

– Орлова – это Орлова, – вздохнул Шумов. – А что, уже одиннадцать?

– Почти, – скорбно сообщил я.

– Между прочим, – остановился за моей спиной Карабас, – вон тот мужик уже минут пятнадцать на вас пялится. Тоже, наверное, мент. Или это за подполковником приехали?

Я прошептал все это на ухо Шумову, и тот моментально утратил интерес к девушкам и к вину. Впрочем, вино в него уже, наверное, просто не вливалось. Некуда было вливать.

Шумов сказал что‑то негромкое Гарику, хлопнул его по плечу и потащил меня к дверям, где маялся плотный бородатый тип в кожаной куртке. Встретил бы я его на улице – принял либо за университетского профессора, либо даже за переодевшегося в цивильное священника.

– Это крупнейший специалист по мокрым делам, – успел сказать Шумов по пути. – Работает на Гиви. Не вздумай раскрыть рот. Говорить буду я.

Поэтому я не успел уточнить: бородач – специалист‑теоретик или специалист‑практик? Я молчал и слушал.

– Ты меня пугаешь, – вымолвил бородач, когда мы вышли из «Антилопы» на улицу. – Прихожу, а рядом с тобой подполковник‑мент.

– У меня широкий круг общения, – весело сказал Шумов и ткнул в меня пальцем. – Этот тоже из моего круга. Зовут Саня. В принципе, я сейчас работаю в его интересах. Поэтому можешь говорить при нем.

– А чего говорить? – солидно отозвался эксперт по «мокрухе». – Ты спрашивай, я отвечу.

– Тыква, – сказал Шумов.

Бородач поморщился.

– Я понимаю, что это несерьезно. Тыква, конечно, не самый крутой в своем районе... Но мне нужна информация именно про него, – настаивал Шумов. – Ведь мокрые дела за ним водятся?

– Ясный пряник, – сказал бородач. – Как же без этого? Он все старается солидным купцом прикинуться, чтобы в газетах про него писали и по телевизору показывали. Но замашки‑то у него прежние, блатные. Деловые люди все знают, кто он и откуда, так что не получается у него пока быть солидным господином.

Быстрый переход