Но тут появился Шумов. Он сел рядом на сиденье, не обратив внимания на мой обескураженный вид и на скомканную салфетку в моих пальцах.

– Привет тебе от Ольги Петровны, – сказал он мне и бросил водителю: – Все, поехали...

– И что – Ольга Петровна? – деревянным голосом произнес я.

– Не в духе, – коротко сказал Шумов. – Я уж не стал тебя будить, потому что трудно предугадать ее реакцию на человека, по милости которого у Ольги Петровны взорвали машину. И чуть было не взорвали ее саму.

Я посмотрел на салфетку, и какое‑то смутное воспоминание на миг прорезалось сквозь туман в моей голове: смысл был такой, что это не по моей милости взорвали «Линкольн», а что это Орлова сама виновата. И еще Мухин виноват. Но каких‑то подробностей я не вспомнил, поэтому просто скрипнул зубами и откинулся на спинку сиденья.

Шумов расценил мой скрип как осознание вины за причиненные госпоже Орловой неприятности и постарался меня утешить:

– Ну ты же не нарочно... Ты же не знал, что у тебя на хвосте сидят люди Хруста.

– Не знал, – согласился я и посмотрел в стриженый затылок водителя: говорить о моей версии по‑прежнему было чревато. Я убрал салфетку в карман куртки и как ни в чем не бывало поинтересовался у Шумова: – Ну, и о чем вы там договорились?

– Сначала я рассказал ей о том, что нам удалось выяснить... И это не заняло много времени, потому что выяснить нам удалось мало. Главное, что она хочет сквитаться с теми людьми, что взорвали «Линкольн». И хочет избавиться от подобных проблем в будущем.

– В милицию она, понятное дело, не обращалась...

– А зачем? У нее своя милиция, – усмехнулся Шумов. Водитель, показывая, что тоже в курсе дела, одобрительно хрюкнул. Шумов выразительно кивнул в сторону стриженого затылка и прошептал: – Потом договорим...

В начале второго ночи джип высадил нас в каком‑то незнакомом мне районе.

– Я тут раньше жил, – пояснил Шумов. – Вон в том доме. Ночевать‑то надо где‑то, а мухинский «Форд» в качестве кровати мне не очень нравится...

Джип развернулся и уехал, а Шумов сразу же заговорил о другом:

– ...у Орловой есть люди, способные разобраться с Хрустом. Но Хруста нужно на что‑то подманить. Как мы знаем, его интересует мухинское тело. Значит, нам нужно достать это тело. Тем более что это тело нужно и тебе, потому что на шее покойного Леши Мухина болтается ключик от ячейки с чемоданами, полными алмазов.

– Все упирается в тело, – сделал я вывод.

– Соображаешь, – признал Шумов. – И все же жаль, что у тебя нет знакомого водолаза. А еще лучше – знакомой подводной лодки.

2

Утром следующего дня мы сидели возле пруда в Молодежном парке и плевали в его черные воды. Потому что ничего другого делать не оставалось... Первоначальный план Шумова приказал долго жить, потому что никаких лодок на пруду не было. С наступлением осени их то ли куда‑то увезли, то ли их уже давно пустили на дрова за неимением желающих кататься.

– Теоретически он должен всплыть, – сказал я, искоса поглядывая на мрачного, как гробовщик в седьмом поколении, Шумова. Тот пожал плечами и поплотнее укутал шею шарфом. От воды веяло холодом, да не просто холодом, а таким холодом, который именуют смертельным. Сама мысль о том, чтобы лезть в эту воду и кого‑то там искать, казалась безумием. Поэтому и я, и Шумов молчали, чтобы не сойти за безумцев.

– Черта с два он всплывет, – сказал Шумов.