- Да что вы!

- Я есм учитель. Прошу за табак.

Монах опять ткнул себя в грудь свободной левой рукой, а в правой держал открытую табакерку перед Николаем Ивановичем.

Тот из учтивости взял щепочку табаку, понюхал и тотчас-же расчихался.

- Будь зрав...- приветствовал его монах, убирая в карман платок и табакерку и спросил: - Вы русский, словак, болгар, серб, хорват?

- Русские, русские... Самые настоящие русские!- заговорили оба супруга вдруг.

- Великой Руссиа, у Мала Руссиа?

Монах говорил с трудом, делая на словах совсем не там ударения, где следовало.

- Великоруссы, великоруссы...- кивнул в ответ Николай Иванович.

- Москва у Петерсборго?

- Из Петербурга, из Петербурга.

Монах опять тронул себя в грудь и произнес:

- Я бил профессор на Саламанка... Славист есмь... Саламанка...

- Так, так... Какая приятная встреча!- сказала Глафира Семеновна.- А мы вас опасались... уж извините... Мы вас приняли даже совсем не за того, за кого следует.

Монах, очевидно, ни слова не понял из ея последних фраз, тыкал себя в грудь пальцем и продолжал:

- Славист... Язык русска... Язык польска... Язык чешска... Язык хорватска... Язык болгарска... Язык сербска... Язык боснийска... Язык...

Он перечислял по пальцам, загибая их, не кончил и махнул рукой.

- Какая счастливая и редкая встреча!- продолжала Глафира Семеновна.- В Испании встретились с испанцем, говорящим по-русски, и к тому-же с человеком духовнаго звания.

- Я не был в Руссиа...- снова ткнул себя в грудь пальцем монах.

- Я спрошу его про разбойников...- обратилась Глафира Семеновна к мужу.

- Ни, ни, ни... Оставь...- отвечал тот тихо.

- Отчего-же? Надо-же нам узнать, зачем с нами в поезд сели жандармы. Скажите пожалуйста, батюшка, правда-ли, что здесь на железной дороге не спокойно, что есть разбойники, которые врываются в поезд и грабят?- наклонясь к монаху, спрашивала Глафира Семеновна.- Разбойники...- повторила она.

Монах ничего не понял и глядел вопросительными глазами. Он очевидно был знаком с славянскими наречиями только книжно и знал по-русски только заученныя фразы.

- Разбойники...- еще раз сказала она монаху.

Тот отрицательно покачал головой и сказал:

- Я не понимаю.

- Он по-русски-то, оказывается, столько знает, сколько я по-испански,- заметил Николай Иванович.- Я, пожалуй, тоже такой-же профессор.

- Ну, это хорошо, это слава Богу...- отвечала супруга.- По крайности он не понял, что мы его считали за разбойника. Ведь говорили-то мы вслух.

- Я читаю русскего книги... Говорить мало...- опять сказал монах и при этом развел руками, но через несколько времени спросил супругов:- Ортодокс? Православ...

Он не договорил.

- Да, да, православные мы,- подхватила Глафира Семеновна, но все-таки, желая допытаться ответа про разбойников, продолжала: - Разбойники - бриган по-французски. By парле франсе? Бриган... А с нами едут жандармы...- Так здесь много разбойников?

- А! А! Сси... Де бриган... Как? Разбой?- заговорил монах, оживившись.

- Разбойники... Раз-бой-ни-ки...- медленно произнесла Глафира Семеновна.

- Раз-бой-ни-ки...- повторил монах.

- Вот я и спрашиваю вас: есть здесь разбойники? Илья иси де бриган?

- Есте, есте разбойники,- закивал монах.- Нет... Был разбойники...- поправился он.- Был... Mais à présent - нет разбойники... Мы ехаем с жандарми. Видел жандарми?- кивнул он назад.

- Вот, вот... Только это-то нам и нужно было знать, для чего с нами едут жандармы,- заговорил Николай Иванович.- Видишь, стало быть, я правду говорю, что здесь в горах есть разбойники и для этого поезд и сопровождается жандармами! Я об этом еще в Биаррице слышал.

Монаху очень хотелось говорить по-русски и он продолжал:

- Испания - гора.