- О, как я хотит видеть Петерсбург! О, как я хотит видеть Москва!

Капитан торжественно поднял правую руку кверху и спросил супругов:

- Петерсбург больше добр, как Мадрид?

- У нас громадная река Нева, а здесь этот самый Манзанарес... Наконец...

Николай Иванович искал выражений, чтобы не обидеть испанское чувство, но капитан при слове Манзанарес махнул рукой и воскликнул:

- О, Манзанарес! Это, это...

Он сделал гримасу.

- Да и я скажу, что Манзанарес стоит в собаку кинуть. Охота вам упоминать об нем в географиях! У нас в Петербурге река Мойка лучше. А Мадрид город хороший... Только вот москиты эти самые... Вуаля... Вот...

И Николай Иванович указал пальцем на опухоль под глазами.

- Это Биарриц... Электрический угорь,- дотронулся он указательным пальцем до одного глаза.- А это Мадрид... москиты.

- И меня изукрасили в губу ваши москиты,- прибавила Глафира Семеновна и отняла от губы платок.

- Москес?- воскликнул капитан, всплеснув руками, и покачал головой.- Надо масло от... от... от камфор...

- Камфарное масло?- оживленно заговорила Глафира Семеновна.- Да, да, это прекрасное средство, а мы, вообразите, по совету здесь в гостиннице, уксусом примачивали. Уксус...Винегр...- прибавила она.- Послушай, Николай Иваныч, надо сейчас-же послать в аптеку за камфарным маслом...

- Вуй, вуй... Господин капитан, экриве для аптеки... пур фармаси... Камфарное масло. Напишите по-испански, как камфарное масло называется, а мы пошлем.

Николай Иванович протянул капитану свою записную книжку и карандаш. Тот написал.

В корридоре звонили, и мужской голос что-то кричал.

- Это к завтраку звонят,- сказала Глафира Семеновна.- Капитан... вы наш гость... Позвольте нам предложить вам позавтракать с нами.

- Дессаюно - по вашему... по-испански...- подхватил Николай Иванович.

- Сси, сси, экселенц,- улыбнулся капитан, поклонившись.- И я знай по-русска: заутракт, обиед, полдник, уж... уж... ужан... ужин. Благодару... Я голоден... Я хочу кусать.

Глафира Семеновна приглашала капитана жестом отправляться завтракать.

Он подал ей руку и они пошли.

LXXVIII.

Завтрак прошел довольно оживленно. Николай Иванович хотел непременно угостить капитана Мантека русской водкой, но таковой в гостиннице не оказалось. Ему предлагали джин, виски, но он от всего отказался и спросил бутылку самаго лучшаго хереса.

- Самаго лучшаго, капитан. Переведите им по-испански.

Капитан перевел. Официант поклонился и ринулся исполнять требуемое.

- Постойте...- удержал официанта за рукав Николай Иванович.- Как-же это вы русской водки вдовы Поповой или купца Смирнова не держите!- выговаривал он официанту.- Теперь русскую водку везде за границей держат. Держите джин, виски, а русской водки нет. Россия эдакое громадное государство, водкой славится, а вы водки не держите.

Официант стоял выпуча глаза и слушал, разумеется, ничего не понимая.

- Капитан, переведите пожалуйста этому лакею,- закончил Николай Иванович.

Капитан, насколько мог, перевел.

За хересом беседа сделалась оживленная. Она велась на русском языке с примесью французских слов. Капитан, уже не стесняясь, вынул из кармана маленькую рукописную книжечку словаря общеупотребительных русских слов и фраз и то и дело прибегал к ней. Очевидно, желание научиться говорить по-русски было у него страстное. Он то и дело повторял:

- О! я очень рада, что имею практик говорить русски язык с хороши луди.

Говорил он по-русски все-таки лучше своего учителя падре Хозе Алвареца. Тот, как профессор всех славянских наречий, путал с русскими словами слова польския, болгарския, сербския и чешския, капитан-же, изучая только русский язык, употреблял исключительно русския слова.

Как и падре Хозе Алварец, капитан, разспрашивая супругов о России, задавал вопросы: ходят-ли по улицам в Петербурге белые медведи, едят-ли казаки сальныя свечи, можно-ли в Москве ходить летом без шубы и т.