- Разехалась, что-ли, русская-то публика?- спросила Глафира Семеновна, встретившись с доктором.- Многих, очень многих я не вижу на Плаже.

- Уехали. Многие уехали. В эти два дня более доброй половины русских, как помелом вымело из Биаррица,- отвечал доктор.- Я считаю, что русский сезон здесь кончился, хотя обыкновенно он длится до ноября.

- Что за причина?

Доктор улыбнулся.

- Могу вам обяснить,- проговорил он.- Причина верная. За последние дни мой патрон, фабрикант, выиграл здесь в Казино в баккара более полутораста тысяч франков. Кого он обыграл? В большинстве русских. Русские, как и все путешественники, приезжают сюда с заранее определенной ассигновкой прожить в Биаррице такую и такую-то сумму, то-есть такую, какая у них есть в кармане. Суммы эти были уж в остатках. Мой московский патрон, не стесненный в денежных средствах при игре, выгреб все эти остатки из карманов наших милых соотечественников. У них осталось деньжат только-только, чтобы доехать домой в Россию, а у некоторых и этого не осталось. Может быть, также пришлось перстни бриллиантовые пускать в оборот. Здесь это бывает зачастую. И вот все русские, очутившись обыгранными, как можно скорей бросились вон из Биаррица, чтобы не проедаться. Русский сезон кончился. Его мой патрон кончил раньше времени,- уверенно кивнул доктор и при этом прибавил:- Хорошо, что ваш муж не из игроков, а то и ему не поздоровилось-бы.

- Я тоже, доктор, думаю уезжать. Здесь больше делать нечего. Скучно,- сказала ему Глафира Семеновна.

- Совершенно верно. Так и следует, если русский сезон кончился. Теперь нахлынут сюда американцы и начнется американский сезон. Да они уж и показались.

- Противные!- процедила сквозь зубы Глафира Семеновна, вспомнив об американках, отбивших у ней поклонников.

- Только мы, доктор, думаем ехать не домой в Россию. Я хочу тащить мужа в Испанию. Хочется посмотреть испанскую жизнь.

- И это одобряю и завидую вам. Сам-бы махнул туда с вами, но обязан моего патрона в Москву сопровождать, ибо так уж уговорился с ним.

- Поедемте, доктор, с нами,- упрашивала его Глафира Семеновна.- С вами мне будет веселее. А то с мужем глаз на глаз интересу мало.

- Нельзя-с. Вы знаете русския пословицы: "взялся за гуж, так не говори, что не дюж", "назвался груздем, так полезай в кузов". Так уж я уговорился с моим коммерции советником, чтобы сопровождать его сюда из России и отсюда в Россию,- закончил доктор Потрашов, поклонился и отошел от Глафиры Семеновны.

К ней подходил Николай Иванович и говорил:

- Бюст мой кончен. Теперь ему только сутки хорошенько просушиться. Глина сохнет скоро. Шишка, то-есть опухоль под глазом, вышла великолепно.

И он самодовольно улыбнулся.

XLVIII.

Вечером за чаем, сидя около самовара, Глафира Семеновна сказала мужу:

- Скучно здесь... Довольно пожили... Да и надоело. Поедем в Испанию.

- Куда?- спросил Николай Иванович

- В Испанию... В Мадрид... А может быть и дальше. Лучше там покупаемся.

Лицо Николая Ивановича прояснилось.

- В хересовую землю хочешь сездит? Поедем. Об этой земле я давно воображал. Там Херес де ли Фронтера, Малага... Али Канте... Все хорошия вина,- проговорил он.

- Вовсе я тебе предлагаю ехать туда не из-за вин, а просто из-за того, чтоб посмотреть, что это за Испания такая. Какие там люди. Об Испании я много в романах читала. И сколько мы пьес на сцене из испанской жизни видели! Дон Алварес. Пипита, Фернандо... А теперь все это в натуре посмотрим.

- Да ведь и я читал. А стихов-то сколько про испанок!

"Ночной Зефир струит эфир,

Шумит, бежит Гвадалквивир".

- Вот и в Гвадалквивире докупаемся.