. Можетъ дедъ Хинденбургхъ чего не надумалъ?… Али по прежнему съ большевиками?… съ христопродавцами?…
Ничего утешительнаго не было слышно. Дни шли за днями, вытягиваясь въ длинную очередь, становились годами, и нечего было сказать полковнику Нордекову старому казаку Агафошкину такого, отъ чего дружно надеждою забились бы ихъ сердца.
— Что жъ, ваше высокоблагородiе, — съ тоскою въ голосе говорилъ Нифонтъ Ивановичъ, — пора, наконецъ, и въ походъ. Нюжли же не увидимъ родной земли? Тихому Дону не поклонимся низко?…
Тогда говорилъ полковникъ все то, что слышалъ на ихъ собранiяхъ, что прочиталъ въ газетахъ, во что и самъ не верилъ, но чему такъ хотелъ верить.
— Да… да… конечно… Положенiе кругомъ и точно напряженно тяжелое. Въ Англiи Макдональдъ и Гендерсонъ — рабочее правительство. Они не понимаютъ того, что творится въ Россiи… Они думаютъ, что тамъ и правда рабоче крестьянская власть.
— А не куплены они, бываетъ, ваше высокоблагородiе? — тихо вставляетъ Нифонтъ Ивановичъ.
— Нетъ…не думаю… Не можетъ того быть… Хотя?… Отчего?… Теперь все можетъ быть… Германiя задавлена Версальскимъ миромъ и ищетъ спасенiя въ большевикахъ… Все это точно верно… Но отчаяваться нечего. Просветъ есть… Вы посмотрите, повсюду идутъ протесты противъ гоненiй на веру, собираются многолюдные митинги… Работаетъ Лига Обера…
— Имъ, ваше высокоблагородiе, протесты что!.. Имъ надо, чтобы по шапке наклали по первое число. Нагайками ихъ какъ следуетъ надо бы…
— Все таки… И въ самой Россiи… Пятилетка имъ не удается… А когда после этого страшнаго напряженiя будетъ все тотъ же голодъ, та же нищета… Народъ непременно возстанетъ…
Нифонтъ Ивановичъ тяжко вздыхаетъ.
— Нетъ, ваше высокоблагородiе, трудно ему возстать. У нихъ сила…
— Отчаяваться, Нифонтъ Ивановичъ не приходится. Отчаянiе это уже последнее дело. Надо верить въ милосердiе Божiе и молиться.
— Это точно… А тольки…
Нифонтъ Ивановичъ растерянно мнетъ въ рукахъ газету.
— Вера, ваше высокоблагородiе, отходитъ… Мой Фирсъ отъ Бога отошелъ. Мамашу вашу, ея превосходительство, взять… Я осуждать, конечно, не смею… Лба никогда не перекреститъ… А образованныя очень… Да и какъ быть вере, когда въ самой церкви шатанiе идетъ.
Нифонтъ Ивановичъ смущенно какъ то показываетъ место на последней странице, и полковникъ читаетъ: — «церковь… Въ воскресенье… митрополичьимъ хоромъ… Подъ управленiемъ… будетъ исполнена литургiя А. Т. Гречанинова…»
Полковникъ поднимаетъ на Нифонта Ивановича глаза.
— Ну?
— Вы изволили прочесть?… «Начало въ десять часовъ тридцать минутъ утра»… Это что же такое?… Какъ о кiятре объявляютъ… Нетъ тебе, чтобы трезвономъ въ колоколъ ударить… По православному… Нетъ, какъ о смотре какомъ пишутъ: — начало!.. Вы понимаете: — «начало»!!.. Опять же, ваше высокоблагородiе… Литургiя… Какая бываетъ литургiя?… Какъ положено… Iоанна Златоуста… Василiя Великаго, когда какая указана. Это какая же такая литургiя Гречанинова?… Соблазнъ человекамъ… Тамъ жертва великая, безкровная у алтаря приносится… Тамъ предстоять надо со страхомъ и трепетомъ… Тамъ Ликъ Божественный видеть можно… Тамъ херувимы и серафимы… А тутъ, какъ въ Парамунте какомъ господа въ гусарскихъ мундирахъ зазываютъ. «Впервые будетъ исполнено»… «Начало въ десять съ половиною часовъ»… Это же, ваше высокоблагородiе, только господа такое могли придумать. |