Зри – я всякое облако, ныне темнящее слабый

         Смертного взор и облекшее все пред тобою туманным

         Мраком, подъемлю – но только моим повелениям смело,

         Сын, покорись, и бесспорно мои поученья исполни.

         Там, где видишь разбросанны груды, утес на утесе,

         Где подымается черное облако праха и дыма,

         Там Посидон великим его потрясенны трезубцем

         Стены дробит и, подрыв основанья, весь город в обломки

         Рушит; здесь беспощадная Ира, на Скейских воротах

         Грозно воздвигшись, союзную рать с кораблей к Илиону,

         Броней звучащая, кличет…

         Там – оглянися – на замке, над градом, Тритона-Паллада

         Села, гремящею тучей и страшной Горгоной блистая.

         Сам вседержитель и бодрость и бранную силу низводит

         Свыше на греков и сам на дардан подымает все небо.

         Нет упования, сын; беги, не упорствуй сражаться;

         Буду с тобой; невредимо достигнешь родительской сени».

         Так сказала и скрылась в глубокую бездну ночную.

         Грозныe лики тогда мне предстали, разящие Трою

         Силы великих богов я увидел…

         Тут открылось, как, страшно разрушен, в огне распадался

         Весь Илион и в обломки валилась Нептунова Троя.

         Так на густой прародительский ясень, горы украшенье,

         Корни кругом подрубив, дровосеки, столпясь, нападают;

         Споря проворством, разят топоры; благородное древо

         Зыблется, сенью шумит, волосистой главою трепещет,

         Мало-помалу под ранами клонится… вдруг, изнемогши,

         Стонет и падает, всю завалив разрушением гору…

         Я удаляюсь, храним божеством; иду через пламень,

         Мимо врагов: раздвигаются копья, огонь уступает.

         К древней обители, к прагу священной родительской сени

         Скоро достиг я, и первой заботой в защитное место,

         На гору старца отца перенесть. Приближаюсь к Анхизу —

         Трою свою пережить и себя осудить на изгнанье

         Старец отрекся. «Вы, сохранившие бодрую младость,

         Вы, не лишенные мужеской силы годами, спешите

         Бегством спасаться, – сказал он.