|
Похоронив одного за другим трех слабых малюток на маленьком Кумнерском кладбище, где и сами надеялись быть похороненными, они всю свою родительскую любовь сосредоточили на единственном сыне, оставшемся в живых. В особенности его любила мать; ея восхищение своим Джорджем доходило до обожания. Некоторыя слабости ея пола не были чужды и ей; когда она узнала о пламени, зажженном в сердце сына нежными голубыми глазками Сузаны Арчер, то ея чувства к этой краснощекой девушке не совсем согласовались с чувствами христианской любви к ближнему. Правда, Арчеры были люди, которые держали себя высоко, занимая большую ферму в имении сэра Освальда Дунстана; к тому же было известно, что они смотрели на привязанность Сузаны, как на решительное для нея и для себя унижение. Эта привязанность возникла, как не редко случается, в хмельниках. Девушке уже несколько времени нездоровилось, и проницательный старый врач уверил ея отца, что никакое тоническое средство не было бы так действительно, как собирание хмеля в солнечную сентябрьскую погоду. Надо знать однако, что по соседству находилось очень мало мест, где бы можно было дозволить такой красавице, как Сузана, исполнить докторское предписание; но так как ея родители знали и уважали Идов, то ее и отправили на хмельники мистера Малькомсона. Предписанное средство произвело желаемое действие. Все прежния болезненныя припадки изчезли, но вместо того заболело ея сердце.
Джордж Ид был не дурен собой, и до того времени не обращал внимания на женщин. Любовь, пробудившаяся в его душе к нежной голубоокой девушке, имела всемогущий характер; это была любовь, которую способны чувствовать только твердыя и сосредоточенныя натуры, какова была натура Джорджа, и притом чувствовать однажды во всю жизнь. Эта любовь все превозмогала. Сюзан была тихаго нрава, простосердечна и сговорчива, и хотя сознавала свою красоту, но это сознание ее не избаловало. Она отдала все свое сердце горячо преданному человеку, котораго считала поставленным гораздо выше себя, если не в наружной обстановке, то в нравственной силе. Они не обменялись кольцами в тот теплый благоуханный вечер, когда поклялись друг другу в верности, но за то Джордж снял с ея шляпки венок из хмеля, которым Сюзан шутя обвила ее, и глядя в хорошенькое личико, с выражением любви в своих больших карих глазах, прошептал:-- "я буду беречь этот венок во всю свою жизнь, и велю похоронить его со мной". Но в дело молодых людей вмешался некто Джофифи Джиббс, владетель усадьбы "Плэйс" на кумнерском выгоне. Он постоянно оказывал и продолжал оказывать особенное внимание хорошенькой Сюзан. Этот человек, занимавшийся прежде торговлей, случайно как-то прочитал в газетах обявление, что если обратится к известному адвокату в Лондоне, то услышит от него нечто весьма выгодное для себя. Джиббс исполнил это, и следствием свидания было приобретение порядочнаго состояния, оставленнаго ему по духовному завещанию дальним родственником, котораго он даже никогда и не видел. Такое неожиданное обстоятельство совершенно изменило все его виды в будущем и самый образ жизни, но не изменило характера,-- в этом отношении он оставался положительным снобсом. Впрочем по всем другим внешним признакам, Джиббс был джентльмен, живущий своими доходами и таким образом в общественном смысле далеко превосходил Арчеров, которые были только фермеры-арендаторы. Отсюда -- желание Арчеров, чтобы Сюзан как можно благосклоннее смотрела на его искательство. Некоторые впрочем были такого мнения, что Джиббс не имел серьезнаго намерения жениться на этой девушке; да и сама Сюзан всегда одобряла это мнение, прибавляя, что будь он вдесятеро богаче и в сто раз влюбленнее того, каким он прикидывался, она скорее умрет, нежели выйдет замуж за такое тяжелое, сердитое, страшное чудовище. Правда, он был страшен не столько по наружности, сколько от совершеннаго отсутствия пропорциональности в формах и от зловещаго выражения лица, которое далеко оставляло за собой всякую уродливость. |
