-- Я так и думала вскричала она: -- это Джиббсы несутся в Тенельмс; и опять он пьян. Посмотрите, как он гонит лошадь! Да и малютка с ними! Он, кажется, не успокоится, пока не сломит шеи этому ребенку, или его матери. Симмонс утверждает...

   Мистрисс Ид, почувствовав дыхание сына на своей щеке, замолчала. Джордж в самом деле подошел к окну и, нагнувшись над матерью, угрюмо посмотрел на сидевших в коляске, которая неслась под гору по направлению к Тенельмской дороге.

   -- Чтоб ему сломить свою собственную шею! проворчал Джордж сквозь зубы.

   -- О Джордж! Джордж! не говори подобных вещей, сказала мистрис Ид, с бледным встревоженным лицом.-- Это не по христиански. Мы все нуждаемся в покаянии, и жизнь наша в Его руках.

   -- Если бы ты посещал церковь мой друг, вместо того, чтобы удаляться от нея, что, как я с сожалением замечаю, ты делаешь, сказал отец строгим тоном: в твоем сердце были бы лучшия чувства. Они не пойдут тебе в прок,-- попомни мое слово.

   Джордж уже сел на свое место, по при словах отца снова встал.-- В церковь! вскричал он громовым и грубым голосом:-- я собрался туда однажды, и меня не пустили. Теперь я никогда не пойду! Неужели вы думаете,-- продолжал он, и губы его тряслись от сильнаго волнения:-- неужели вы думаете, потому что я тих и аккуратно исполняю свои обязанности неужели вы думаете, что я забыл это? Забыл!-- И он с ужасною силой ударил по столу кулаком.-- Я вам скажу, что я тогда только позабуду, когда меня положат в гроб! Перестаньте, перестаньте, сказал он, когда мать хотела прервать его:-- ваши намерения прекрасны, я знаю; -- но женщины не знают того, когда им следует говорить и когда молчать. Лучше было бы не напоминать мне ни об этом разбойнике, ни о церкви: с этими словами он вышел из комнаты и из дому.

   Мистрисс Ид очень грустила при таких проявлениях злопамятства и безбожия в характере сына. Ей казалось, что Джордж быстро шел к погибели, и она решилась послать к ректору мистеру Муррею, прося его зайти к ней как можно скорее, когда нибудь утром, потому что она была очень неспокойна духом. Но мистер Муррей в это время был болен, и прошло почти две недели, прежде нежели он был в состоянии ответить на ея приглашение. Между тем случились другия события.

   Замечательно, что мистрисс Джиббс более всего страдала из-за своего сына, и именно в то время, когда ея муж настаивал на катаньях, рискуя при этом, как все полагали, жизнью ребенка. Между родителями при этих случаях происходили страшныя сцены; но чем более Сюзан плакала и умоляла, тем Джиббс более упорствовал. Однажды, чтобы напугать ее еще более, он посадил малютку одного на козлы экипажа с бичом в руке, а сам стал у дверей, небрежно держа возжи и посмеиваясь над женой, которая в невыносимом страхе умоляла его сесть в экипаж, или дозволить ей самой сесть. Вдруг раздался ружейный выстрел в соседнем поле; лошадь испугалась, вырвала возжи из рук полупьянаго Джиббса и понесла; бич выпал из рук ребенка на спину лошади, испугав ее еще больше; мальчик, свалившийся на дно экипажа, лежал почти без памяти от сотрясения.

   В это время Джордж находился в близком разстоянии. Он бросился на несущуюся лошадь и прицепился к ней, как неумолимая смерть, не смотря, что она тащила и волокла его в своем неудержимом стремлении. Наконец запутавшись в длинных возжах, лошадь упала и ошеломленная падением лежала без движения; Джордж был отброшен на несколько шагов, но отделался благополучно, получив несколько незначительных ушибов. Ребенок, лежавший на дне экипажа, испугался и плакал, но был невредим. Менее, чем в пять минут, на место происшествия собралась половина деревни; все распрашивали, в чем дело,-- поздравляли с счастливым исходом несчастнаго случая и выставляли на вид мужество Джорджа, между тем, как Сюзан с спасенным ребенком, прильнувшим к ея груди, покрывала руки Джорджа горячими слезами и поцалуями.