А мама доставала из кармана вырезку из газеты, где черным по белому было написано, что у русских на целый квартал одна зубная щетка.

– Так, леди, отставить разговорчики в строю! – скомандовал им Алекс. – В армию вы меня отпускать не боялись, а в Россию боитесь?

На что тетушки ответили ему, что в худшем случае его бы привезли из армии в цинковом гробу – овеянного славой, накрытого цветами и звездно полосатым флагом. А в России он просто пропадет, и мать даже не сможет как следует его оплакать.

После этого Алекс решил, что непременно поедет в СССР, ибо в Москве у него не было ни родственников, ни друзей семьи, ни папы любимой девушки.

Кстати, Эми он так ничего и не сказал: просто уехал, и все. И мысль о том, как он ловко сбежал из под венца (без скандалов, слез и истерик), доставила ему немало приятных минут.

В Россию летели группой в двадцать семь человек. Багажа набрали целую гору: по слухам, в СССР многие вещи вовсе не продавались. На лицах – улыбки первооткрывателей, в душе – нервная эйфория.

Лидер группы Ховард – аккуратный, лысенький, в старомодных золотых очках, – раздал всем по зеленой брошюре с инструкциями.

Сев в самолет, Алекс полистал ее странички:

Запрещено:

– передавать кому бы то ни было бумаги, свертки, конверты и т. п.;

– менять валюту у частных лиц;

– продавать частным лицам свои вещи;

– фотографировать аэропорты, вокзалы и мосты.

Не рекомендуется:

– ходить, сидеть или лежать на газонах;

– жевать жвачку в общественных местах;

– улыбаться незнакомым людям;

– спорить о политике и государственном устройстве.

– Одной леди кагэбэшники подсунули в карман гранату и беднягу тут же арестовали, – сообщил Алексу здоровенный парень, сидящий в соседнем кресле.

– Ну, тебе то это не грозит! – усмехнулся Алекс, оглядывая массивную фигуру одногруппника. – Ты от целого взвода голыми руками отобьешься. Ты чем занимался: борьбой или американским футболом?

– Хорошо кушал, – скромно потупил глазки сосед.

Несмотря на свои внушительные габариты, он панически боялся России. По всей видимости, его тоже предварительно обработали сердобольные родственницы.

– В этой стране живет более двухсот миллионов человек. Ведь как то они там выживают, правда? – попытался приободрить его Алекс.

Парень только нервно сглотнул.

Выяснилось, что его зовут Бобби Кид и он едет в Москву писать диссертацию по русскому сентиментализму. «Небось поет в церковном хоре и падает в обморок при слове «попа», – подумал Алекс. Его всегда восхищали подобные незамутненные личности. «Возьму его под опеку и научу плохому», – решил он.

Это была его месть всем тетушкам мира.

…Москва навалилась на них как лавина. Вроде бы сто раз видели ее по телевизору и на фотографиях, вроде бы представляли, как все должно выглядеть, но действительность оказалась совсем другой.

Всю дорогу до общежития Алекс и Бобби не отлипали от окна автобуса.

– У них вообще нет рекламы!

Алекс ошарашенно кивал. Не было ни придорожных щитов, ни уличных экранов. Зато в избытке имелись плакаты: «Миру – мир!», «Слава рабочему классу!» и «Решения XXVI съезда КПСС в жизнь!».

Дома были другие! Многоэтажки, похожие на обувные коробки, чуть поближе к центру – массивные здания сталинского классицизма, еще ближе – старинные особняки, переделанные под конторы различных ведомств.

И ни одной знакомой марки машин на улицах!

«Другая планета!» – пронеслось в голове у Алекса.