|
Быстро виясь, побежали ко храму высокому змеи; Там, достигши святилища гневной Тритоны, припали Мирно к стопам божества и под щит улеглися огромный. Всем нам тогда предвещательный ужас глубоко проникнул Сердце; в трепете мыслим: достойно был дерзкий наказан Лаокоон, оскорбитель святыни, копьем святотатным Недра пронзивший коню, посвященному чистой Палладе. «Ввесть коня в Илион! молить о пощаде Палладу!" Весь народ возопил… Стены поспешно пронзаем; разломаны града твердыни; Все на работу бегут: под коня подкативши колеса, Ставят громаду на них и, шею канатом опутав, Тянут… шатнулось чудовище; воинов полное, в город Медленно движется; юноши вкруг и безбрачные девы Гимны поют и теснятся, чтоб вервей коснуться руками. Вдвинулся конь и идет, угрожающий, стогнами Трои… О отчизна! о град богов Илион! о во брани Славные стены дарданские! трижды в воротах громада Остановилась, трижды внутри зазвучало железо… Мы ж, ослепленные, разум утратив, не зрим и не слышим. В замок Пергама введен наконец истукан бедоносный. Тут Кассандра, без веры внимаема нами, напрасно Вещий язык разрешила, чтоб нам предсказать о грядущем; Мы слепцы, для которых сей день был последний, цветами Храмы богов украшали, спокойно по стогнам ликуя… Небо тем временем круг совершило, и ночь полетела С моря, и землю, и твердь, и обман мирмидонян объемля Тенью великой; по граду беспечно рассыпавшись, тевкры Все умолкнули: сон обнимал утомленные члены. Тою порой от брегов Тенедоса фалангу аргивян Строем несли корабли в благосклонном безлуния мраке Прямо к знакомым брегам; и лишь только над царской кормою Вспыхнуло пламя – судьбою богов, нам враждебных, хранимый, Тихо сосновые двери замкнутым в громаде данаям Отпер коварный Синон; растворившися, греков на воздух Конь возвратил; спешат из душного мрака темницы Выйти вожди: Стенел, и Тессандр, и Улисс кровожадный, Смело по верви скользя, и за ними Фоас с Афаманом, Внук Пелеев Неоптолем, Магаон, напоследок Сам Менелай и с ним громады создатель Эпеос. |
