Наталья Александрова. Укрощение свекрови
Надежда Николаевна Лебедева вышла из больничных ворот и перешла дорогу. В этой больнице она навещала свою родную тетку Тамару Васильевну, которая умудрилась, не покидая собственной квартиры, сломать ногу. Тамара Васильевна вешала занавески и упала со стула. В ее восемьдесят лет это могло закончиться трагически, но дело ограничилось сложным переломом голени. Впрочем, в таком возрасте и перелом ноги может стать роковым. Однако, к удивлению врачей и соседей по палате, сломанная нога заживала на редкость быстро, и тетка рассчитывала уже через неделю выписаться. Надежда Николаевна ничуть не удивлялась такому быстрому выздоровлению: Тамара Васильевна, сестра ее матери, была женщиной необыкновенной. Всю свою трудовую жизнь она работала инженером конструктором авиационной техники, но не только и не столько стояла за кульманом – она бесконечно моталась по заводам и полигонам, участвовала в испытаниях новых самолетов и привыкла к всевозможным трудностям и лишениям. В командировках ей приходилось скакать на лошади по бескрайним казахским степям, совершать многокилометровые пешие переходы, преодолевать вплавь горные реки. Разумеется, при такой нелегкой кочевой жизни у нее часто случались всевозможные травмы и переломы, но, по ее собственным словам, на ней все заживало, как на кавказской овчарке. С возрастом Тамара Васильевна угомонилась, превратилась в обычную пенсионерку, но необыкновенная способность к регенерации сохранилась и в преклонном возрасте. Приходу племянницы Тамара Васильевна очень обрадовалась. – Хоть поговорить с тобой, душу отвести! – сказала она, выбравшись в коридор, опираясь одной рукой на костыль, а другой на Надеждино плечо. – А то с этими, – она пренебрежительно махнула рукой в сторону соседок по палате, выронив при этом костыль, – с этими и говорить не о чем! Закоренелые мещанки! Все разговоры только о телесериалах да о том, в каком магазине продукты дешевле! Надежда скрючилась, поднимая костыль, и схватилась за поясницу – несмотря на разницу в возрасте в четверть века, железным теткиным здоровьем она не обладала. – Тетя Тамара! – проговорила она укоризненно, распрямившись и растерев поясницу. – Ну что за самодеятельность? Зачем ты полезла вешать эти несчастные занавески? Позвонила бы мне, я бы приехала и все тебе сделала… – Ты что, считаешь меня беспомощной старухой? – В теткином голосе прозвучала плохо скрытая обида. – Я пока еще сама могу себя обслуживать! И радикулитом не страдаю… как некоторые! – И она смерила взглядом племянницу. – И вообще, я надеялась, что ты приехала поговорить со мной, а не читать мне нотации! Надежда устыдилась и оставила запретную тему. Тамара Васильевна использовала ее визит на двести процентов, устроив настоящий вечер воспоминаний. Она рассказывала о героических эпизодах своей молодости, о знаменитых конструкторах и летчиках испытателях, с которыми столкнула ее судьба. При этом она не придавала значения тому, что племянница все эти истории слышала далеко не в первый раз, и совершенно не замечала времени. Наконец Надежда взглянула на часы и ахнула: – Тетя Тамара, уже одиннадцатый час! Я побегу, а то Саша будет волноваться! – Одиннадцатый час? Детское время! – отмахнулась тетка. – До чего же вы, молодежь, изнежены! Вот, помню, в сорок шестом году, когда мы сдавали изделие «Василек», вообще неделями не уходили с работы! Принесли из дома раскладушки, одеяла… Ну ладно, если уж ты так спешишь, не буду тебя задерживать! И вот теперь Надежда Николаевна вышла на пустынную улицу и огляделась. Вокруг больницы было совершенно безлюдно, и какой то неприятный холодок проник в ее душу. Кроме того, как назло начал моросить мелкий противный дождь, что тоже не улучшило настроения. |
