Р. Л. Стайн. Лагерь призраковУжастики – 45
1
— Ты же знаешь, Гарри: в автобусах меня укачивает, — прохныкал Алекс. — Хватит ныть, — отозвался я, толкая брата в бок. — Мы уже почти приехали. Раньше надо было жаловаться! Автобус колыхался, медленно двигаясь по узкой дороге. Я держался за спинку переднего сиденья и смотрел в окно. Повсюду виднелись только высокие сосны. Они проплывали мимо окон автобуса. На пыльной траве лежали солнечные лучи. «Скоро мы будем в лагере „Волшебная луна“», — радостно думал я. Я никак не мог дождаться, когда наконец мы выйдем из автобуса. Кроме нас с Алексом, в салоне не оказалось ни единого пассажира. Мне было как-то не по себе. Водитель сидел в кабине, за зеленой занавеской. Я видел его мельком, когда мы с Алексом садились в автобус. Мне запомнилось только, что у нашего водителя приятная улыбка, бронзовый загар, вьющиеся светлые волосы и серебряная сережка в ухе. — Добро пожаловать, парни! — поприветствовал он нас. Но с тех пор как автобус тронулся с места, мы пс слышали от водителя ни слова и не видели его. Жутковато… Хорошо еще, мы с Алексом понимаем друг друга. Он на год младше меня, ему одиннадцать, но ростом он меня давно догнал. Нас даже прозвали близнецами Альтман, хотя мы вовсе не близнецы. У нас обоих прямые черные волосы, темно-карие глаза и серьезные лица. Родители вечно пытаются подбодрить нас, даже когда мы в отличном настроении. — Гарри, меня тошнит, — пожаловался Алекс. Я отвернулся от окна. Лицо Алекса стало желтоватым, подбородок дрожал. Плохой признак! — Не думай о том, что едешь в автобусе, — посоветовал я. — Представь, что мы сидим в машине. — Меня и в машине укачивает, — простонал он. — Тогда придумай что-нибудь другое! Алекса начинает укачивать, едва мама заводит двигатель. Происходит это так: сначала желтеет лицо, начинается озноб, а потом его тошнит. — Потерпи еще немного, — попросил я. — Скоро мы будем в лагере, и тебе сразу полегчает. Брат с трудом сглотнул. Автобус тряхнуло на глубокой выбоине. Мы с Алексом подпрыгнули. — Мне плохо! — застонал Алекс. — Знаю, знаю, — отозвался я. — Попробуй отвлечься. Спой что-нибудь, и погромче. Не бойся, тебя никто не услышит. Кроме нас в автобусе никого нет. Алекс любит петь. У него красивый голос. Школьная учительница музыки уверяет, что у Алекса бесподобный тембр. Не знаю точно, что это означает, но, по-моему, что-то хорошее. Алекс серьезно занимается пением в школьном хоре. Папа пообещал, что этой осенью найдет для него частного учителя. Автобус снова тряхнуло. Я взглянул на брата. Его лицо было как банановая кожура. Хуже некуда. — Пой, не стесняйся! — велел я. У Алекса задрожал подбородок. Прокашлявшись, он запел песню «Битлз», которая нравится нам обоим. От тряски голос Алекса слегка дрожал, но лицо уже не казалось таким безжизненным. «Отлично придумано, Гарри!» — поздравил я самого себя. Я смотрел, как за окном проплывают красноватые стволы сосен, и слушал, как поет Алекс. У него и вправду замечательный голос. Пожалуй, я немного завидую ему. Но в теннис Алекс играет хуже меня. И плаваю я гораздо быстрее. Так что мы квиты. Алекс вдруг оборвал песню и горестно покачал головой. — Жаль, что мама с папой не отправили меня в музыкальный лагерь, — вздохнул он. |
